– И еще, – продолжала миссис Годвин, – эти беспорядки по всему Леванту и дальше: выясните, что за ними стоит. Правда ли, что они распространяются из области Лобнор на запад? И какое они имеют отношение ко всем этим делам с розами?
– Тут есть одна странность, – сказал Малкольм. – Штраус в своем дневнике упоминает о каких-то нападениях и сожженных розовых садах неподалеку от исследовательской станции и добавляет, что очень удивился: он надеялся, что подобные происшествия не выйдут за пределы Малой Азии – то есть Турции, Леванта. Так что, возможно, первоисточник беспорядков вовсе не в Центральной Азии, а дальше к западу. Ближе к Европе.
Гленис Годвин кивнула и что-то записала в блокноте.
– Выясните все, что сможете, – велела она и перешла к следующему вопросу: – Ханна, насчет этой девушки, Лиры Сирин, – есть идеи, куда она могла подеваться?
– Пока нет. Но алетиометр торопить бесполезно. Я полагаю, Лира сейчас в безопасности, но больше ничего сказать не могу. Буду смотреть дальше.
– Мне бы не помешала краткая справка: что она собой представляет и насколько она важна. Это центральная фигура или второстепенная? В общем, не могли бы вы составить для меня резюме?
– Конечно.
– На нее есть досье в Мавзолее, – вмешался деймон миссис Годвин.
Он имел в виду тот отдел архивов «Оукли-стрит», в котором хранились материалы, не относящиеся к актуальной работе. Малкольм и Аста это знали, но все равно невольно вздрогнули от этого напоминания о сыром гниющем