совсем, проволока все равно ее удержит.
Руки у него все были исцарапаны, изрезаны и покрыты ржавчиной – красной, как кровь. Малкольм сполоснул их в реке, и тут заметил, что каноэ больше не покачивается у берега, а сидит на траве, еще совсем недавно скрывавшейся под водой.
– Паводок спадает, – сказал он.
– Самое время, черт его дери.
Ему не терпелось поскорее пуститься в путь, и Элис тоже. Когда Лира напилась молока, они сели в лодку, устроили Элис с ребенком как можно уютнее, оттолкнулись от берега и снова отдались на волю потока.
Весь день они просто плыли по течению под холодным серым небом, и часы тянулись медленно и уныло. Но зато, насколько Малкольм мог судить, к вечеру им удалось продвинуться довольно далеко. Вода определенно спадала, и места, которые они проплывали, выглядели все более городскими. Слева и справа виднелись дома, дороги и магазины, а по улицам даже бродили люди!
Весло болталось и слабело, но, по счастью, грести против течения не приходилось. Малкольм в основном рулил и старался держаться как можно ближе к берегу, но все-таки не налетать на него. Они с Элис пристально глядели во все стороны: оба понимали, что Лира чувствует себя неважно.
– Правь туда! – внезапно скомандовала Элис, показывая на целую улочку небольших магазинчиков, под прямым углом отходящую от реки.
Повернуть каноэ и поднять его немного вверх по течению оказалось совсем не просто. Каждый нерв у Малкольма в