разговор не захотел.
Так они и шли вниз по течению вместе с паводком, расспрашивая всякого встречного о каноэ с мальчиком и девочкой. Да, их тут намедни видали, да вот только не на каноэ, а на ялике с навесным мотором. Да, кое-кто из наших повстречал их: они лежали у себя в лодке мертвые… или превратились в водяных вурдалаков, или плыли, вооруженные ружьями… Снова и снова до Пападимитриу доносилось: нет, они духи, и говорить о них – не к добру, потому что они явились из страны фэйри. Весь этот вздор он выслушивал с самым серьезным вниманием – ведь ДСК на своем пути столкнется с теми же трудностями. И вопрос не в том, правдивы ли сплетни, а в том, какова будет реакция противника. Вдобавок, с той же проблемой предстояло столкнуться лорду Надженту и Шлезингеру.
А Лондон с каждым часом становился все ближе.
Утренний свет, холодный и безжалостный, разбудил Малкольма гораздо раньше, чем ему бы хотелось. Все тело ныло от боли, а с ним и душа, которую разом затопили воспоминания о прошедшей ночи. Малкольм с усилием сел и попробовал собраться с мыслями.
Элис еще спала, и Лира тоже, тихая и пригревшаяся у нее на руках. Малкольм пожалел, что проснулся: теперь придется будить их, а так хотелось дать им еще поспать. Он осторожно выглянул из-под полога. Кладбище выглядело еще хуже, чем ночью – тогда лунный свет хотя бы придавал ему некую посеребренную прелесть, а теперь, в жестоком свете утра, оно предстало убогим, заброшенным и заросшим. Что еще хуже, ступени маленького мавзолея были залиты кровью. И крови было очень много.