Интересно, спросил он себя, а бывало ли прежде, чтобы человек так волновался за судьбу андроида?
Вполне возможно, думал он, что я никогда уже больше не столкнусь с подобной ситуацией, что это некая аномалия, связанная, к примеру, с моим особым отношением к «Волшебной флейте». И с голосом Любы Люфт, а может – и с ее артистической биографией в целом. Тем более что раньше ничего такого не замечалось: смерть, к примеру, Полокова – или Гарланда – не вызвала у меня никаких сожалений, никакого внутреннего протеста. Более того, окажись Фил Реш андроидом, я убил бы его абсолютно бесстрастно, во всяком случае – после того, как он убил Любу.