Как и всякий мечтатель, я всегда чувствовал, что мое дело – творить. Поскольку я никогда не умел предпринимать усилий или осуществлять намерения, творчество во мне всегда совпадало с мечтанием, желанием или устремлением, а совершение жестов – с мечтанием о жестах, которые я хотел бы иметь возможность совершить.