Я очень компанейский человек в глубоко отрицательной форме. Я – воплощение безобидности. Но и не более того – я не хочу быть чем-то большим, я не могу быть чем-то большим. Ко всему сущему я испытываю зрительную нежность, ласку разума – но ничего в сердце. Я ничему не верю, ни на что не надеюсь, не занимаюсь никакой благотворительностью. Мне до тошноты и исступления противны все искренние люди со всей их искренностью и все мистики со всем их мистицизмом или, если точнее выразиться, искренность всех искренних людей и мистицизм всех мистиков. Эту тошноту я ощущаю почти физически, когда этот мистицизм активен, когда они пытаются убедить чужой разум или сподвигнуть чужую волю, найти истину или преобразовать мир.