История Византийской империи. Эпоха смут

Давняя, но до сих пор значимая и весьма объемная работа по истории Византии русского ученого Федора Успенского.

В этом томе взято очень интересное время — эпоха смут и попытки империи обрести устойчивость. Сюда вошли внутриполитические катаклизмы, затем — появление у краев последователей Магомета, мощная волна их завоеваний, бившаяся о византийские границы и иногда докатывавшаяся до самой столицы.

Очень люблю это время, поэтому лично мне было очень интересно. Также встречались неожиданные трактовки источников, например, Феофана и его последователя.

Но есть нюансы.

Общий недостаток большинства исторических обозрений Византии — изложение только и исключительно политических событий. Именно в этой империи верхушка жила всегда бурно, ведь принцип престолонаследия сформулирован не был, что открывало возможности многочисленным узурпаторам. Следить-то интересно, и иногда попадаются сюжеты похлеще выдуманных, но вместе с тем складывается обманчивое впечатление, что правитель всесилен и вожжи в его руках. А это совсем не так.

Достоинство книги в том, что автор расширил географические границы, описывая не только западную и восточную империи, но и процессы в сопредельных государствах, а также много внимания уделил военной истории. Картина вышла более объемная, чем в большинстве изданий, так что становится видно, какой на самом деле небольшой выбор у любого главы государства и какой это громоздкий и неповоротливый корабль — империя, и какова инерция у процессов, которые идут вне и внутри нее.

Но, включив в круг интересов военную обстановку, жизнь окрестных народов, уделив много времени славянству, автор оставил за скобками экономический фактор. Если он случайно и упоминает где-то об устойчивости/неустойчивости валюты, торговле, налогах и материальном обеспечении крестьянства и войска, то лишь кстати, и в более поздних периодах. Возможно, где-то могло и не оказаться в его время соответствующих источников и исследований, но полное игнорирование экономического положения государства выглядит странно. Этой темы постоянно не хватает для того, чтобы понять, почему происходило то, что происходило.

Например, Успенский задумывается: «Зачем Юстиниан столько строил?» Да потому что ему нужно было чем-то занять армию на окладе по окончании военных действий. Вот и организовал ей полезную деятельность...

Если вы ничего ранее не читали о Византии – с этой книги начинать не стоит, она может показаться слишком подробной и сложной. А если уже читали – имейте в виду этот недостаток. Войны выигрывает логистика и экономика. Внутриполитическую борьбу тоже. И если изъять из контекста базу, станет непонятно, что откуда берется.

Выбор этого и последующего тома обусловлен определенным замыслом, который шире предмета этой книги.
Второй том – это не так далеко от «начала начал». Самой крупной исторической фигурой, сравнимой по масштабу с Цезарем, Александром Македонским или Хеопсом, играющей с миром в этот период, является император Юстиниан, или, как он себя сам называл, Цезарь Флавий. В византийской истории по масштабу личности, наверное, Василий II сравним с Юстинианом. Но – не суть.
Поскольку я искал (и нашел) некоторые идеи, необходимые для другого «проекта», то чрезвычайно интересно было пошариться среди неких исторических констант: «Великий» - это вот как бы сразу, по должности? Или «становление» и изменение? Бронзовеешь с годами или голубые жилки с пульсирующей кровью видишь не только у себя? Видишь их и в 20, и в 60?
Если хватает мудрости мудрость эту по крупицам всю жизнь на своей поляне собирать, хватает ли её на самоиронию, например? Или, ещё: ты делаешь свиту, или она – тебя? Я – о Гамбургском Счете, а не счете в балансовой книге бухгалтера.
А что делать и как быть, если рядом – ох, как не ангелы? Как у Юстиниана, между прочим, было. Там ведь супруга его законная на спор с профи и шоу-герлами выходила: к кому мужских заходов за время определенное и входА различные, - больше будет. Соревновалась и выигрывала. И не только в этом, между прочим. Такие вот «кадры», что всё решают. И окружают личности масштаба исторического.
А лет меньше, чем через 100 после Юстиниана, можно найти кое-что интересное для упомянутого выше проекта в понимании каких-то истоков нашего отношения к тому, что пока ещё называется «Западом». Вот то, какое оно по большей части для большей же части нашего народонаселения, можно поискать (и найти) в VII веке. Нашей эры – тут не так далеко, по большому Счету.

Когда дошла до периода, который достаточно хорошо уже знаю (8-9 вв.), поняла, насколько Успенский устарел. Имеет ценность в основном общий взгляд и цитаты из источников. Что до отдельных моментов, то очень мало утверждений и концепций, которые в свете современных знаний не нуждались бы в более или менее сильных поправках.
Единственное, о чем я совсем не могу судить, это об истории славянского вопроса: то, что пишет У. о славянах в Византии, очень интересно; но вот насколько эти сведения не устарели?
Правда, смешно, как он сетует, что славяне не смогли переломить ситуацию в свою пользу в 7-8 вв. По мне, тут надо не сетовать, а благодарить Бога: представляю, что бы стало с Византией, если б вместо эллинов там возобладали славяне!

Но в целом книга все равно хороша. Некоторые замечания весьма остроумны, я бы сказала. Или забавны. Вот, например, он пишет о св. патриархе Игнатии:

Легко понять, что добросовестный отшельник, всю жизнь проведший вдали от людей и не могший питать к ним добрых чувств, едва ли был таким духовным вождем, который отвечал бы потребностям времени.

Вообще-то Игнатий был не отшельником, а общежительным монахом. Но каков сам подход! :)
На самом деле Игнатий, скорее, относился плохо не к людям, а к светской образованности.

А вот про иконоборческий период он верно заметил:

Важным также обвинением против царей иконоборческого периода выставляется жестокость, с какой они преследовали своих противников — иконопочитателей. Хотя историку не следовало бы считаться с этим обвинением, которое не может быть рассматриваемо как знамение эпохи, а скорей служит обычным явлением всякой религиозной борьбы и обнаруживается с одинаковой жестокостью во все времена, но и в этом отношении нельзя не обратить внимания на то, что деятельность иконоборческих царей без меры и слишком густо окрашена пристрастными и нетерпимыми писателями. Достаточно напомнить, что жестокость, проявлявшаяся в членовредительстве, в мучениях, в продолжительном заключении и в казнях, засвидетельствована одинаково и в отношении иконопочитателей, и иконоборцев. Если произвести подсчет, то сомнительно, на чьей стороне подымется вверх чаша гуманности и справедливости, на стороне первых или последних.

Сверстано довольно-таки плохо.

В сети все пять томов есть тут.