Разговор ее с бабушкой больно уколол мое сердце. Ведь я тысячу раз вызывал ее быть со мною откровенной, и ведь она знала, что я действительно готов за нее голову мою положить. Но она всегда отделывалась чуть не презрением или, вместо жертвы жизнью, которую я предлагал ей, – требовала от меня таких выходок, как тогда с бароном!