Станиславу Лему,

философу и фантасту,

а так же его предшественнику

Олафу Стэплдону,

и дороге, которую они наметили.

Часть первая
Чудища океана

1. Фокусировка

Он находился в точке схождения конусов. Он был линзой, сквозь которую содержимое верхнего сосуда перетекало в нижний – эдакий фокус песочных часов. Возможно, он даже производил преломление, или дифракцию или еще что-то похожее. Но все это на уровне предположений. Узнать точно не получалось – основания конусов терялись в тумане. Наверное, оба минарета были все-таки бесконечны, хотя где уверенность? Но уж однозначно, и всегда они стыковались острыми вершинами. Тютелька в тютельку на нем, то есть, в нем, или еще точнее, в его перетирающем… да нет, просто впитывающем эту текучесть сознании.

Туман внутри конусов распределялся неравномерно. Область близкая к вершине нижней части этих всеобъемлющих песочных часов освещалась гораздо лучше. Все что там трепыхалось, либо почему-то заледенело в статичных позах, как-то увязывалось с остальным окружением. Тонкие нити взаимодействий сплелись в сеть. Странно, но некоторые волокна, утончаясь и разматываясь, протягивались сквозь сознание-вершину и продлевались туда, в затертую маревом верхотуру. Именно оттуда, из поставленного на попа, верхнего конуса и вывалилась навстречу неизвестность будущего. О, боги-боги, оставленные в другой среде красные и желтые солнца, почему вы не осветили уносящиеся вверх нити чуть-чуть поярче? Тогда получилось бы наблюдать взаимосвязь. И теперь удалось бы грести сквозь дымку с гораздо большей уверенностью. Но не подсветили. То было не в их правилах. Вернее, рожающая динамику верхней пирамиды сущность-творец плевать хотела на правила. Она путала и обрывала протянувшиеся снизу нити как хотела. Однако он был слишком опытной линзой, и слишком давно дежурил в фокусе. И потому сознание его успевало подхватывать, распрямлять и накидывать новые петли. И все это совершенно автоматически.

Сейчас он как раз готовил большущую паучью сеть. И требовалось всего-то напрячься и бросить ее вперед, ловя в кокон и подчиняя себе хотя бы близкое пространство верхнего конуса. Ведь именно в нем и таилось будущее. Предсказуемое и непредсказуемое – все разом. Но он должен был его обмануть. Поймать миг озарения, когда подкинутая вверх паутина, распрямляясь и напруживаясь, блеснет, мгновенно охватывая все ступени неизвестности. Ведь иногда так уже получалось. Точнее, в той или иной степени, всегда. Ибо в другом случае все бы пошло наперекосяк. Линза перестала бы фокусировать, и балансирующие вокруг нее конусы Прошлого и Будущего перестали бы стыковаться. Наверное, это бы и назвалось смертью.

А в воде присутствовали чужие. И он знал это раньше, до того как всегдашние подозрения акустиков выпестовались в нечто различимое в подсвеченном графике: он все-таки удачно бросил паутину! И даже когда ему показали подозрительный всплеск кривой в осциллографе, он не дал ни секунды на триумф. Он приказал искать снова. Заставил хмыкнувшего Понча задействовать свою хваленную-перехваленную ММ еще раз – пройти новый цикл, и отселектировать отражения природной низкочастотной составляющей от самого природного шума, причем ниже принятого оперативного порога обнаружения. Понч Эуд провел тройной цикл понижения порога. Это потребовало уже не одиночных секунд – десятков. Смертельно опасное время. Ведь «Кенгуру-ныряльщик» продолжал двигаться в неизвестность. Возможно те, уже вскрытые за амплитудным всплеском диаграммы, акустики-чужаки тоже не зря потребляют макароны, и пусть у них не имеется математической машины Понча, они все равно на что-то годны. Ну а потом, сколько тех же секунд требуется брашскому «гвоздю» для преодоления шестидесяти километров? Хотя, нет, подводный снаряд на столько не бьет. Если конечно, где-то ближе не затаился еще кто-то из чужих, только более тихий. Ладно, над этим и работает машина Понча Эуда. Понижает порог обнаружения. Точнее, рыщет по ступеням, разбивая весь диапазон на сто тысяч секторов. Теоретически, так можно выявить все зависшее в воде. Даже то, что не двигается.

Все мы тремя солнцами греты и порождены, все отражаем волны, а до дна океана в этих местах километров пять. Так что никак не спрятаться, полеживая на песочке. Океан велик, пересечь его способны только очень большие корабли. А любой из них – это как бы огромная линза – в плане отражения внешних акустических колебаний. И пусть южане трижды нахваленная инженерная раса, даже им не сделать поглощающий слой способный заглотнуть всё. А ведь вокруг шумно. Где-то наверху, вследствие воздействия все тех же, ненаблюдаемых отсюда солнц, дуют ветра, вздымаются волны. От них идут те самые акустические колебания. Бегут, разыскивая от чего бы переотразиться, отскочить, в поисках новых игроков. И пусть браши умные-преумные и уже напялили на крейсерскую субмарину дорогущую прорезиненную слойку смягчающую удары, все равно имеются хоть какие-то диапазоны, которые их изношенный в походах вратарь не способен поймать – разве что отразить. И тогда…

Все мы тремя солнцами греты и порождены, и в воде вокруг не только неживая природа. Есть всякая живность, причем иногда достаточно крупная. У нее нет винтов, но она машет хвостиком. В плане низкочастотной акустики это еще удобней. Может прав был шутник – адмирал Критхильд – утверждавший, что перед началом настоящей подводной войны, неплохо бы взорвать в морях-океанах хотя бы полтысячи кобальтовых бомб. Очистить сцену от всякой плавучей живности мельтешащей где не надо. Тогда уж не лучше ли взорвать еще по более, дабы выдуть всю атмосферу куда-нибудь на орбиту луны Мятой? Чтоб некому было поднимать волну. Правда, остаются приливы. Но уж в плане воздействия на солнца, даже любого в отдельности, у Эйрарбакской Империи пока… В общем, это подождет. И значит, работаем тем, что есть.

Быстра человеческая мысль. Еще нет и минуты, а мы уже мысленно слетали к гиганту Эрр и обратно, обогнув по пути невидимый карлик Лезенгауп. Однако чудо-машина Понча нас уверенно нагоняет. Еще бы нет, ее размеры сравнимы с габаритами самого «Кенгуру-ныряльщика». Итак…

Вот он всплеск-отражение. А вот еще и еще. И все оттуда же. Дистанция – пятьдесят. Оказывается, чужак дежурит совсем даже не в одиночестве. Впрочем, кто сомневался? Но поток информации множится. У прущего сквозь воду «Кенгуру», естественно, не одна, а несколько пассивных антенн, и они обрабатывают самые удобные для себя ракурсы. Есть! Новый низкочастотный шквал, словно удар колокола. И это уже не переотражение шума рыбьего косяка. Тут – быстро-затухающий колебательный процесс. Это шевельнула рулями еще одна субмарина; на миг, но изменила свою устоявшуюся линзовую кривизну. И отныне мы знаем… Дальность восемьдесят километров. Скорость… За дело, Понч Эуд! Попытаемся, заодно, определиться с ее национальной принадлежностью. К сожалению, здесь не учения, и никак не получается впрямую зондировать импульсом опознавания. Уже выявленных врагов и то чрезмерно много в количестве. И потому важность скрытности еще более возрастает.

Эйрарбакский подводный крейсер «Кенгуру-ныряльщик» продолжает движение, надеясь на удачу.

2. Разграничительная линия

Вообще-то даже в геополитической расстановке сил на Гее, экватор не являлся самой удачной линией передовой обороны. И это не смотря на наличие врагов-антиподов оседлавших раздвинутые по шару планеты континенты. И дело даже не в центровом, экваториальном материке – Мерактропии, который, понятно уже в силу расположения, путал идеальность водяной сферы. Но ведь на противоположное полушарие этот континент влиять прямым образом уже никак не мог. Впрочем, как и оба остальных сегмента суши. Ибо из двух оставшихся, только Эйрарбия чуть высовывалась, переваливаясь через Северный полюс. У Брашпутиды не получалось даже такое, ибо на юге полюс располагался над всё тем же, охватывающим всё и вся, океаном Бесконечности. Так что, если глянуть на глобус Геи, то ее полушария явно делились на полушарие Воды, и полушарие… Нет, все-таки не Суши. Но тем не менее, полушарие на котором госпожа Суша была представлена более-менее масштабно. Ибо там, по другую сторону, лишь мелкие – не комки даже, а просто вкрапления – демонстрировали, что есть все-таки на свете такие предметы, как острова и архипелаги. Да и то, все они были на удивление мелковаты.

Так вот, даже здесь, в полушарии Воды, экватор все-таки не являлся идеальной линией аква-обороны своего полушария. Хотя казалось бы, уж здесь-то никому не обидно, как в любимой северным императором Грапуприсом игре «танко-шахматах», все перед будущими боями ровнехонько и в клеточку. Ан, нет! Видите ли, экватор является самой длинной на глобусе широтой, так что его оборона требует или же немеряного количества сил, или же растянутых в предел боевых порядков. Не важно, что в данном случае используется не позиционная война в окопах.

Отвлекаясь от этих частностей, разберем преимущества и потери при сужении широтной линии обороны в ту, либо другую сторону от экватора. Если не брать в рассмотрение всякую скуку, типа удлинения или укорачивания линий снабжения действующих на патрулировании флотов, а так же сложности дальнего базирования, и даже спасения в случае внезапного погодного катаклизма… Что как известно, на планете входящей в систему трех солнц вполне естественное явление. Например, шкала возможных позиций уровня штормов включает в себя двадцать уровней. Вполне допустимо, что она имеет и больший диапазон, но превышение этих пределов письменные источники цивилизации не сохранили. Может, столь хрупкая вещь, как культура, не удосуживается таковые явления пережить? (Это сложный, требующий отдельного растолкования вопрос, и не о нем сейчас речь).

Так вот, если не рассуждать обо всяких мелочах, то останется принять во внимание, только протяженность широтных полос. Итак, для экономии сил желательно их сужение. Легче всего отступить к своей территории, то бишь, суше. Однако в таком ракурсе, опять же с точки зрения глобусной теории, противник будет иметь преимущество в количестве возможных векторов удара. Он ведь располагает большей исходной площадью. Так что для сведения этого фактора на нет, все ж-таки гораздо лучше, сжать противнику глотку в его собственном полушарии. Тогда уже на вашей стороне большее число векторов подтягивания сил, ну а на его все выброшенные из рассмотрения прелести. Выбор за… Все-таки за физикой. Флот тоже обладает конечной скоростью и дальностью поражения: ограничения суши имеют универсальный характер! Так что даже имея «немеряное» количество сил, лучше сдвинуть оборонительную линию, к более короткой широте. Однако в случае примерного равенства геополитических партнеров, стянуть удавку ближе к горлу противника не удается.

Так что поначалу, как и в любом другом, теоретически представимом, но нереалистичном, мире, оборона безбрежья воды цеплялась за захваченные когда-то участки суши. Но когда в процессе Первой и Второй Атомных стало ясно, что стационарные базы в условиях термоядерных снарядов как-то не слишком соответствуют вбуханным в их сооружение средствам, оборона окончательно и бесповоротно перешла к могущим самостоятельно перемещаться по океану предметам. Ну что ж, корабли для того и строились. Они ведь всегда были не только средством агрессии, но и защиты. В мире, включившем атомные битвы постоянным фактором существования, эти вещи переплелись плотнее, чем проволочные волокна в кабеле дальней связи.

3. «Топящая пятерня»

Забери Мятая луна! Но то ли неугомонный творец Трехсолнцевой Вселенной вошел в раж, то ли вход в верхний, опрокинутый конус с сюрпризами будущего прорвало не в шутку, однако кто-то вышестоящий действительно решил отыграться за сонную скуку полумесячной неспешности подводной жизни. Ибо теперь, после проведения циклов обработки шумов математической машиной Понча, выявлено пять вражеских лодок – целая «топящая пятерня». И можно конечно предполагать разное, по поводу того, что она тут делает, если бы однозначно не ведать, что «Кенгуру-ныряльщик» попал в эту акваторию не просто так, фланируя по океану Бесконечности в свободном поиске, а прибыл в центровую точку коррекции своих невыясненных покуда путей-дорог. И значит…

И значит – это засада. Большой силок с однозначным перевесом сил и средств. Конечно, теоретически, укокошить имперскую лодку «Кенгуру» вполне получается одним «подводным охотником», с одного, ну пусть с двух, отстрелов «гвоздем». Однако кто знает, какие силы ожидали республиканцы? Может, они не исключали появления армады сопровождения? Так что… В общем, все правильно. Тем более, океан велик, и рассредоточившись широким фронтом гораздо легче не дать ускользнуть чему-нибудь единичному и мелкому. А в случае надобности, сомкнув усилия в кулак, отразить атаку превосходящих сил. Встреча с коими – дело на планете Гея не особо мудреное. Ведь вообще, большая тотальная война окончилась давным-давно, но последующий мирный договор включил в себя разные пункты-многоходовки, кои можно понимать и так и эдак, и значит всегда лучше и надежней ходить по мокрому простору большой бандой с заряженными стволовыми отверстиями.

Но пока суть да дело, секундно-минутная пауза перед неминуемым опрокидыванием мира в тартарары, антенные диаграммы, совместно с ММ, выявили еще один нюансик, который покуда никак не получается однозначно толковать в ту, либо другую сторону. Ибо по всей видимости, если верить интегральной обработке по плану многопороговой классификации, есть еще одна таинственная лодка, и вовсе даже не республиканская, а родная, эйрарбакская. И можно бы сомневаться. Хотя что это за прихоти? В одних случаях М-машине верят, как когда-то жрецу-оракулу, а в других почему-то совсем нет?

Так что конечно, можно бы сомневаться просто назло «железяке», захватившей добрую часть внутрилодочного объема. Но четко указан тип, и даже, с вероятностью девяносто пять процентов, название лодки. Это «Герцог Гращебо», классификация «океанский хищник», тип «прилипало». Везет, что он – этот самый «Грещебо» – приписан к Серому флоту Закрытого Моря. В ином случае в области классификации у ММ остались бы сомнения – совсем не пять процентов как сейчас, а вполне может быть – в обратной пропорции. Ибо в результате привычного в океане мира-войны, лишние секреты не положено ведать даже своим. В ином случае, брашам достаточно захватить всего лишь одну лодку, дабы узнать о флоте Эйрарбии абсолютно все. Характеристики, частоты винтовых шумов, общее количество сил и… Словом все, что требуется для эффективной войны. И потому, везет, что «Герцог» свой – «серый», он много раз попадал своим силуэтом в акустические поля «Кенгуру-ныряльщика», а значит и в память ММ. Теперь его получается отселектировать от всех прочих повисших в толще воды субмарин.

Значит общее соотношение сил, все-таки не пять к одному. Хотя если что-то начнется, шансов выстоять очень немного. Зато может быть, именно из-за наличия второй лодки удастся вообще избежать боя. Ведь войны все-таки нет, и на Гее официально царит мир. Так что у господ-брашей вроде бы нет повода пулять в сторону «Кенгуру-ныряльщика» или «Герцога Гращебо» подводные снаряды. Вот если бы «Кенгуру» был один, тогда, разумеется… В смысле, повода и посыла по прежнему нет, однако если чужой кораблик каким-то образом забросить на расстеленное понизу океана дно, то никто уж никогда не разберется со сколькими дырами в корпусе он туда лег. А ведь в море бывает всякое, и особо не везет в этом плане подводным лодкам.

Но сейчас, в случае двух лодок, дело может иметь всякие нехорошие нюансы, типа ухудшения и без того худых международных отношений. Ибо одно дело неприятности с одним единственным крейсером-охотником, совсем другое – с двумя. Если по поводу единичного несчастья еще можно, скрипя зубами, принять версию «несчастного случая» всерьез, либо по крайней мере сделать вид, будто все «тип-топ», в тайне, не без гордости, припоминая аналогичные проделки в отношении врага, то уж когда в одном и том же месте нырнут на пять километров две лодки за раз… В общем, это не очень правильно, и разборки могут дойти гораздо дальше, чем обмен возмущенными нотами между Севером и Югом. И значит, если не провоцировать…

Но на всякий случай классифицируем противостоящие силы. Из брашских лодок определены типы самых ближайших, а в общем-то четырех из пяти. Две тяжелые «плетенки», название коих пошло от сложной звуковой гаммы создаваемой их четырьмя винтами-толкателями. Почти наверняка одна из них флагман соединения. Еще одна, типа «мокрица», и если бы в деле были только такие, то можно бы даже пожалеть, что состояние отрытых военных действий еще не наступило. «Мокрица» – один из самых старых типов, реликт сохранившийся с периода Второй Атомной. Не смотря на все доработки, это седая древность. Четвертая из распознанных – «булька». Вообще-то лодка не океанского формата, и из-за размеров не способная быль носителем «гвоздей» – только торпед с обычными движителями. Так что в общем-то у брашей эскадра – не ахти. За исключением, может, самой тихой и до сих пор не опознанной «пятой». Уже по таким косвенным признакам ясно, что в деле что-то достаточно новое. А может самое новое – лишь несколько раз «услышанная» разведывательными субмаринами рискующими шкурой у Брашпутиды – «мангуста». Правда, если в деле «мангуста», зачем ей вся эта тихоходная кавалькада? Отвлекать внимание?