Вы никогда не бывали ненужным хламом? Дерьмовое, я вам скажу, ощущение, словно сидишь на ж… пе в г… не, а вокруг порхают птички. И руку подать, чтобы помочь подняться, некому.
Если стоишь по уши в г… не, не остается ничего другого, кроме как смотреть вверх на звезды. Удивительно, что если г… на по колено, люди смотрят вниз под ноги.
Сейчас подменили само понятие актерского мастерства. Раньше оно означало умение вжиться в роль, а теперь стало умением показать ее внешне. Страшная подмена сути внешним видом.
Человеческая память хорошо устроена, она старается спрятать подальше самое тяжелое, а поближе держать смешное. Иначе нельзя, иначе человек просто сошел бы с ума, особенно тот, кому выпали нелегкие годы.
Миша рассказывал, что перед первым съемочным днем, между прочим, «Пышки» спросил у учителя:
– Как мне завтра снимать?
Эйзенштейн ответил:
– Так, чтобы, если послезавтра с вами что-то случится, я мог даже первые кадры с гордостью показать потомкам.
ждать… Ходить на репетиции только ради учебы, смотреть спектакли своего и чужих театров, имея возможность только прикидывать, как сама сыграла бы эту роль. Это худшее для актрисы – проигрывать роли только мысленно, так и не сыграв их на сцене, а ведь мне еще не было сорока, прекрасный возраст, когда уже есть опыт и понимание жизни, а приложить это все не к чему!
Кто бы знал, как это трудно – быть не у дел! Лучше работать круглые сутки, валясь от усталости, забывать слова роли, потому что приходится играть их десятками, выкладываться до дрожи в коленях, чем сидеть
завернутый в серую бумагу и перетянутый бечевкой тот самый фунт:
– Не знаю, что это, но просили передать вам со словами, что это никому не нужно.
Все мои роли в провинции оказались на «Мосфильме» никому не нужны. Я сумела не зарыдать, не швырнуть фотографии в мусорное ведро, даже не повеситься. Переживу, без кино как-нибудь переживу…