Читать книгу «Афоризмы» онлайн полностью📖 — Фаины Раневской — MyBook.
cover

Фаина Раневская
Афоризмы

Сквозь смех и слезы

А ещё, моя хорошая, запомните: плохим людям я себя не доверяю…


А вы знаете, я цветы не люблю. Деревья – мыслители, а цветы – кокотки.



Бог мой, как прошмыгнула жизнь! Я даже никогда не слышала, как поют соловьи.



Бог мой, как я стара – я еще помню порядочных людей!



Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и глупыми – чтобы они могли любить мужчин.



Боюсь играть – страшно. А играю шестьдесят лет. И все боюсь, боюсь…



Видела гнусность: «Дядя Ваня» – фильм. Все как бы наизнанку. Бездарно. Нагло, подло, сделали Чехова скучнейшим занудой, играют подло.



В Москве можно выйти на улицу одетой как бог даст, и никто не обратит внимания. В Одессе мои ситцевые платья вызывают повальное недоумение – это обсуждают в парикмахерских, зубных амбулаториях, трамвае, частных домах. Всех огорчает моя чудовищная «скупость» – ибо в бедность никто не верит.



Во время репетиции Завадский за что-то обиделся на актеров, не сдержался, накричал и выбежал из репетиционного зала, хлопнув дверью, с криком: «Пойду, повешусь!» Все были подавлены. В тишине раздался спокойный голос Раневской: «Юрий Александрович сейчас вернется. В это время он ходит в туалет».



Все, кто меня любили, – не нравились мне. А кого я любила – не любили меня.



В театре небывалый по мощности бардак, даже стыдно на старости лет в нем фигурировать. В городе не бываю, а больше лежу и думаю, чем бы мне заняться постыдным. Со своими коллегами встречаюсь по необходимости с ними «творить», они все мне противны своим цинизмом, который я ненавижу за его общедоступность…



В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь, что когда вы вернётесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает.



В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.


Воспоминания – это богатство старости.


В старости главное – чувство достоинства. А меня его лишили.



Вы не представляете, как утомительна популярность моя актерская. К примеру, к Новому году до тысячи приветствий – сижу, как каторжная, пишу ответы любезные… Старая, для того чтобы радоваться всему суетному…



В семье не без режиссера.



«Глупость – это род безумия» – это моя всегдашняя мысль в плохом переводе. Бог мой, сколько же вокруг «безумцев»!



Девушка вышла замуж за еврея. Подружки спрашивают:

– Ну как?

– Ой, девочки, я знала, что евреям делают обрезание, но чтобы так коротко!



Деляги, авантюристы и всякие мелкие жулики пера! Торгуют душой, как пуговицами.



Для меня всегда было загадкой, как великие актеры могли играть с актером, у которого нечего взять, нечем заразиться, хотя бы насморком! Как бы растолковать бездари: никто к вам не придет, потому что от вас нечего взять. Я от вас ухожу, потому что у вас нечего взять. А вообще я не признаю слова «играть». Пусть дети играют. Пусть музыканты играют. Актер должен жить.



Друга любить – себя не щадить.



«Души же моей он не знал, потому что любил ее». (Толстой.)



Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.



Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга – «Судьба – шлюха».



Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит, она понимает, что второго такого дурака она не найдет.



Если человек зимой, в холод, не подобрал бродячую псину, человек этот дрянь, способный на всякую подлость. И я не ошибаюсь.



Если у вас бессонница, считайте до трех. А если не поможет – до полчетвертого.



Если женщина идет с опущенной головой – у нее есть любовник! Если женщина идет с гордо поднятой головой – у нее есть любовник! Если женщина держит голову прямо – у нее есть любовник! И вообще – если у женщины есть голова, то у нее есть любовник!

Друга любить – себя не щадить.


Есть же такие дураки, которые завидуют известности.



Есть люди, в которых живет Бог, есть люди, в которых живет дьявол, есть люди, в которых живут только глисты…



– Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, – требует капризная молодая актриса.

– Всё будет настоящим, – успокаивает ее Раневская. – Всё: и жемчуг в первом действии, и яд – в последнем.



Женщина в театре моет сортир. Прошу ее поработать у меня, убирать квартиру. Отвечает: «Не могу, люблю искусство».



Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами. Она должна быть достаточно умна для того, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным.



Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?



Жизнь моя… Прожила около, все не удавалось. Как рыжий у ковра.



Жизнь – это небольшая прогулка перед вечным сном.



Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.


Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много – в Книгу о вкусной и здоровой пище.


Или я старею и глупею, или нынешняя молодежь ни на что не похожа, – сказала как-то Раневская с горечью. – Раньше я просто знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не понимаю, о чем они спрашивают.



Завадскому дают награды не по способностям, а по потребностям. Странно, что у него нет звания «Мать-героиня».



Иногда приходит в голову что-то неглупое, но и тут же забываю это неглупое. Умное давно не посещает мои мозги.



Знаете, когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности. (О Ленине.)



Не лажу с бытом! Деньги мешают мне и когда их нет, и когда они есть. (Она жаловалось, что если б у нее было много денег, все узнали бы, какой у нее хороший вкус. Безденежье – верный спутник всей ее жизни.)



Как-то, когда Раневская еще жила в одной квартире с Вульфами, а маленький Алеша ночью капризничал и не засыпал, Павла Леонтьевна предложила:

– Может, я ему что-нибудь спою?

– Ну зачем же так сразу, – возразила Раневская. – Давай еще попробуем по-хорошему.



Как ошибочно мнение о том, что нет незаменимых актеров.



Знаете, есть такие крылатые слова: «Талант – это вера в себя». А по-моему, талант – это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой, своими недостатками, чего я, кстати, никогда не встречала у посредственности. Они всегда так говорят о себе: «Сегодня я играл изумительно, как никогда!», «Вы знаете, какой я скромный? Вся Европа знает, какой я скромный!»



За исполнение произведений на эстраде и в театре писатели и композиторы получают авторские отчисления с кассового сбора.

Раневская как-то сказала по этому поводу:

– А драматурги неплохо устроились – получают отчисления от каждого спектакля своих пьес! Больше ведь никто ничего подобного не получает. Возьмите, например, архитектора Рерберга. По его проекту построено в Москве здание Центрального телеграфа на Тверской. Даже доска висит с надписью, что здание это воздвигнуто по проекту Ивана Ивановича Рерберга. Однако же ему не платят отчисления за телеграммы, которые подаются в его доме!



Как жестоко наказал меня «создатель» – дал мне чувство сострадания. Сейчас в газете прочитала, что после недавнего землетрясения в Италии, после гибели тысяч жизней, случилась новая трагедия – снежная буря. Высота снега до шести метров, горы снега обрушились на дома (очевидно, где живет беднота) и погребли под собой все. Позвонила Н. И., рассказала ей о трагедии в Южной Италии и моем отчаянии. Она в ответ стала говорить об успехах своей книги!

…Как же мне одиноко в этом страшном мире бед и бессердечия.

Если бы на всей планете страдал хоть один человек, одно животное, – и тогда я была бы несчастной, как и теперь.

«Как много любви, а в аптеку сходить некому», – сказала Фаина Раневская о поклонниках, дарящих ей цветы охапками.



Как унизительна моя жизнь.



Когда мне не дают роли, чувствую себя пианисткой, которой отрубили руки.



Когда у Раневской спрашивали, почему она не ходит на беседы Завадского о профессии актера, Фаина Георгиевна отвечала:

– Я не люблю мессу в бардаке.

Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: "Умерла от отвращения"


Когда я утром просыпаюсь и чувствую, что у меня ничего не болит – я думаю, что уже померла!



Критикессы – амазонки в климаксе.



Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной. Но ведь зрители действительно любят? В чем же дело? Почему ж так тяжело в театре? В кино тоже Гангстеры.



Кто-то заметил: «Никто не хочет слушать, все хотят говорить». А стоит ли говорить?



Кто-то сказал, кажется Стендаль: «Если у человека есть сердце, он не хочет, чтобы его жизнь бросалась в глаза». И это решило судьбу книги. Когда она усыпала пол моей комнаты, – листы бумаги валялись обратной стороной, т. е. белым, и было похоже, что это мертвые птицы. «Воспоминания» – невольная сплетня.



Куда эти чертовы деньги деваются, вы мне не можете сказать? Разбегаются, как тараканы, с чудовищной быстротой.



Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм – это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.



Люблю музыку – Бах, Глюк, Гендель, Бетховен, Моцарт. Люблю Шостаковича, Прокофьева, Хачатуряна – как он угадал Лермонтова в «Маскараде».



Кто, кроме моей Павлы Леонтьевны, хотел мне добра в театре? Кто мучился, когда я сидела без работы? Никому я не была нужна. Охлопков, Завадский, Александр Дмитриевич Попов были снисходительны, Завадский ненавидел. Я бегала из театра в театр, искала, не находила. И это все. Личная жизнь тоже не состоялась…В театре Завадского заживо гнию.



Меня забавляет волнение людей по пустякам – сама была такой же дурой. Теперь перед финишем понимаю ясно, что все пустое. Нужна только доброта, сострадание.



Мучительная нежность к животным, жалость к ним, мучаюсь по ночам, к людям этого уже не осталось. Старух, стариков только и жалко, никому не нужных.



Мне попадались люди, не любящие Чехова, но это были люди, не любившие никого, кроме самих себя.



Моя жизнь: одиночество, одиночество, одиночество до конца дней.



Мысли тянутся к началу жизни – значит, жизнь подходит к концу.



…Наверное, я чистая христианка. Прощаю не только врагов, но и друзей своих.



Напора красоты не может сдержать ничто! (Глядя на прореху в своей юбке.)


Научиться быть артистом нельзя. Можно развить дарование, научиться говорить, изъясняться, но потрясать – нет. Для этого надо родиться с природой актера


Моя любимая болезнь – чесотка: почесался и ещё хочется. А самая ненавистная – геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать.



Народу нас самый даровитый, добрый и совестливый. Но практически как-то складывается так, что постоянно, процентов на 80, нас окружают идиоты, мошенники и жуткие дамы без собачек. Беда!



Нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям – играй после этого Островского!



Недавно прочитала в газете: «Великая актриса Раневская». Стало смешно. Великие живут как люди, а я живу бездомной собакой, хотя есть жилище! Есть приблудная собака, она живет моей заботой, – собакой одинокой живу я, и недолго, слава Богу, осталось. Кто бы знал, как я была несчастна в этой проклятой жизни, со всеми своими талантами. Кто бы знал мое одиночество! Успех – глупо мне, умной, ему радоваться.

Невоспитанность в зрелости говорит об отсутствии сердца


Ничего кроме отчаянья от невозможности что-либо изменить в моей судьбе.

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Афоризмы», автора Фаины Раневской. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанру «Афоризмы и цитаты». Произведение затрагивает такие темы, как «крылатые фразы и выражения», «жизнь великих людей». Книга «Афоризмы» была написана в 2017 и издана в 2017 году. Приятного чтения!