Глава 1. Обезоруженная.

За окнами хандрила поздняя осень. Она то рыдала в три ручья, заливая все дождем, то свистела и подвывала, и ветер гудел и врезался в стекла. Я стояла у окна и смотрела, как внизу разноцветные круги зонтов быстро перемещаются по улице. Редкие прохожие торопились быстрее добежать до своих домов и укрыться от непогоды.

Было начало ноября, вечер пятницы. Пару часов назад я тоже так бежала под дождем, а теперь из теплой уютной квартиры наблюдала, как спешат остальные.

На выходных обещали такую же погоду, и меня это совершенно не расстраивало, напротив, я предвкушала, как буду два дня предаваться ничегонеделанию, в тепле, с пледом и чашкой кофе. Буду смотреть какой-нибудь затяжной сериал или читать, а может быть, так же как сейчас, встану у окна и буду следить за буйством стихии.

«За окном осень безумная бесится.

То ли напиться, то ли сразу повеситься…»

– пробормотала я. Надо же, почти как Ленка стала. Она тоже все свои эмоции тут же на стихи перекладывала. Правда, повеситься мне уже не хотелось. А выпить вина по случаю пятницы – самое то.

Я достала из бара бутылку красного вина, наполнила бокал и снова прильнула к окну. Разноцветных зонтов внизу стало совсем мало. Почти все добрались до дома. В голове продолжала вертеться строчка про бешеную осень. Я пыталась как-то продолжить, чтобы получилось четверостишие, но ничего больше не приходило в голову.

Сколько прошло с тех пор, как мне на самом деле хотелось… если не повеситься, потому что это просто не мой способ, то как-то иначе свести счеты с жизнью? Месяца три, наверное. Сейчас мне даже вспоминать не хотелось про дни, что последовали за той безумной ночью, буквально перенасыщенной ужасными и трагическими событиями. Вместо того, чтобы вначале отстрадать, а затем впасть в депрессивное безразличие, я сделала все с точностью до наоборот. Вернее, это не я сделала, а со мной так сделалось. Первые дни я действительно была апатична и пришла к выводу, что на месть у меня нету уже ни сил, ни мотивации. Я валялась дома и смотрела унылые и мрачные скандинавские детективы, потому что от бодрых оптимистичных фильмов мне становилось еще хуже. У меня даже плакать не осталось сил, наверное, я выплакала все в первый же день. Я предполагала, что временем это состояние постепенно рассеется, я потихонечку войду в колею и начну восстанавливаться.

Однако же спустя некоторое время я поняла, что на смену апатии приходит не успокоение, а агрессия, злость и горькое чувство несправедливости. И если вначале у меня даже получалось не думать об Антоне, вдруг все воспоминания нахлынули разом, накинулись на меня и принялись терзать. Я поняла, что ни капельки не успокоилась и не приняла произошедшее, и мне все так же больно и мучительно. Я злилась на эти «отложенные» страдания, которые я должна была уже отстрадать, а вместо этого получила только сейчас.

В один из сильных приступов боли я буквально поселилась в своей магической комнате, перерыв там кучу эзотерической литературы в поисках нужной мне информации. Я хотела связаться на расстоянии с Мариной и что-то сделать. Я пока даже не знала, что. Хотя бы влезть к ней в голову и понять: зачем? за что?! Но в моих книгах ничего не нашлось, это были белые книги. Собственных знаний по темной магии у меня тоже не было, Марина показывала мне только защиту от нее. В конце концов я попыталась самостоятельно сотворить что-то на расстоянии, вроде того, как я воздействовала на мост, но было ощущение, что я посылаю сигналы пустоте.

Я пребывала в полной растерянности: я вдруг осознала, что у меня вообще не получается работать на темной стороне. У меня не было для этого ни нужных знаний, ни мест, где их можно было почерпнуть. Сайты в интернете, посвященные темной магии, при ближайшем изучении оказывались полной ерундой. Я даже подумала, что вдруг вообще не способна к такому? Но у меня же получалось, получалось в ту ночь и на следующее утро… Что же произошло? Тогда я была переполнена болью и гневом, и это придало мне сил, а сейчас я просто сижу и страдаю, и это не помогает? Или ведьмы, снова объединившись в круг, еще и заблокировали меня? Я вдруг ощутила себя совершенно беспомощной и потерянной. Оказывается, пока рядом была наставница, я двигалась вперед, и у меня получались удивительные вещи, но стоило мне разорвать с ней связь, и я разучилась? Разве так бывает? Да я же смогла создать почти живое существо! Куда это все делось? Неужели опять виноваты ведьмы?!

Я чувствовала, как во мне снова вскипает злоба и бешенство, и пыталась сконцентрироваться и направить всю эту негативную энергию куда следует. Я помню, как стояла в темной, освещенной только свечами магической комнате, выставив перед собой руки. Я призывала всю свою боль и ненависть, они наполняли меня и, преобразуясь в какую-то силу, словно стекались в ладони. Меня била дрожь, но это было приятное ощущение. Это не было похоже на озноб или нервное возбуждение, скорее казалось, что сквозь меня пропускают электрический ток, и он не причиняет мне боли, просто все тело вибрирует от него. Я с восторгом почувствовала, как внутри комнаты кружится вихрь, он поднимал и трепал мои волосы, над головой закачалась люстра, затрясся книжный шкаф, и вдруг с него полетели книги, словно невидимая рука с силой выталкивала их с полок. Пламя свечей припадочно моталось из стороны в сторону, но они не гасли, а наоборот будто бы разгорались сильнее. Я ликовала, потому что попала в этот водоворот, подхватила энергию тьмы, вооружилась ею и готова была ее использовать. В тот же момент вдруг раздался сухой хлопок и пошел трещинами хрустальный шар, который я когда-то купила в «Белых облаках» больше для антуража, чем для гаданий. Он покрылся сеткой трещин и потерял прозрачность, и в этот миг вдруг все резко стихло.

Выровнялось пламя свечей, перестали бешено перелистываться страницы книг, наступила тишина. Дрожь, проходящая сквозь тело, тоже исчезла. Пришло абсолютное, ватное спокойствие. Я, еще не понимая, в чем дело, подошла к столу, где лежал шар и взяла его в руки. Просто матовое стекло, словно покрытое слоем кракелюра. В недоумении я оглядела комнату, ощутив прилив разочарования. Ну, ничего. Я попробую еще раз!

Я сосредоточилась и снова вытянула руки, но больше ничего не происходило, словно вся энергия просто утекала в землю. У меня не получалось. Как будто что-то перегорело. Сделав еще несколько безуспешных попыток, я решила прерваться.

Все это очень сильно меня озадачило. Я казалась себе первоклассницей, которую в середине года неожиданно перевели в другую школу. Я не знала ни одной темной ведьмы, и не представляла, где искать таких ведьм, и самое главное, я не хотела с такими ведьмами связываться. Не надо больше никаких обществ и кругов! Я хочу быть сама по себе! Но сама по себе я почему-то была сейчас бессильна. Ничего, отдохну и попробую еще раз, – решила я.

* * *

Тянулись дни. Я тщетно пыталась открыть в себе способности, но ничего не выходило. Может ли такое быть, чтобы это ведьмы как-то отняли или заблокировали мои силы? Такое возможно в принципе? У них есть мой кнотен, он спрятан в доме. Вдруг, они наложили какое-то заклятье на него, чтобы обезоружить меня? О боги! Им мало отнять у меня самое дорогое, что у меня было – любимого человека! Они еще решили лишить меня моего магического дара?! Эти стервы забрали у меня все! Как же я ненавидела их!..

Я устала. Безгранично устала от всего этого. Только плакала и злилась, злилась и плакала. Тогда-то я и стала думать о том, чтобы все закончить. Перебирала мысленно разные способы, представляла себе, как все лучше устроить. Но возможно, эти мысли просто служили мне симулятором, своего рода боксерской грушей, а на самом деле я не собиралась ничего с собой делать. То есть я проигрывала мысленно разные сценарии, упивалась ими, убивала себя в фантазиях снова и снова, и это было сродни какой-то извращенной терапии, отвратительной и совершенно ненормальной, но тем не менее действенной.

Трудно оценить степень нормальности состояния, в котором я теперь пребывала после всех своих самостоятельных сеансов психотерапии. Я вдруг полюбила осеннее ненастье. Меня стала радовать перспектива просидеть дома в дождливые выходные. Мне нравилось, что нет повода куда-то идти, раз на улице такая погода. Я полюбила серые тоскливые тучи, почти облетевшие деревья, бесконечные нити дождя за окном. Мне стало хорошо в собственном обществе, и не хотелось никакой другой компании. Где-то в глубине души я понимала, что это неправильно и так быть не должно, но зачем об этом думать?..

* * *

Я снова вспомнила про Ленку. После тех событий со Славой мы с ней общались очень редко. Он пришел в норму и бросил пить, но они окончательно разошлись. Говоря, пришел в норму, я имею в виду последствия приворота, но не Славино здоровье. Тяжелейшее отравление одним из самых страшных ядов не могло не оставить отпечатка на его организме. Реабилитация заняла почти год, очень пострадали почки и печень. Славка получил инвалидность и с тех пор про Ленку даже слышать не хотел. Точнее, не мог. Ей он сказал, что при ее упоминании его тошнит и скручивает, и чтобы она больше не появлялась у него на горизонте. Лена нашла в себе сил послушаться и больше не приходила его навещать, только очень просила, чтобы он звонил ей, если что-то понадобится. Что угодно. Но Слава не позвонил.

А в общем, она все-таки добилась же, чего хотела. Хотела избавления от него, вот и получила. Поэтому расставание принесло ей облегчение. Совесть, правда, мучила, наполняя ночи саморефлексией и, как следствие, бессонницей. Когда все эти безумные события отошли в прошлое, перед Леной открылось наконец во всей красе то, что она натворила, и она, конечно, не могла себе этого простить. Каждый раз она бубнила мне про то, что собирается в монастырь, но до дела пока не доходило. Я ничего ей не советовала. Ни отговаривала и не поддерживала. Да и говорили-то мы нечасто. Потом появился Антон, и я по известным причинам на какое-то время вообще потеряла связь с внешним миром. Когда же Антон ослабил узы, я несколько раз созванивалась с подругой, но мы так и не встретились.

Теперь же мы потихоньку восстанавливали наше общение, но до встречи пока дело не дошло. Я хотела ее увидеть и поговорить и каждый раз в начале недели планировала позвать к себе в один из выходных дней, но наступала пятница, и я, представляя, как будет здорово провести очередные выходные в прекрасном обществе себя самой, Ленку в итоге не приглашала.

Сейчас, глядя в окно на дождливый двор, я опять подумала о подруге. Можно было предложить ей приехать, в надежде, что в такую погоду она и сама откажется, и тогда со спокойной совестью наслаждаться одиночеством. Но что, если вдруг она согласится и приедет?..

Так и не решившись на звонок подруге, я, прихватив бутылку вина, прошла в магическую комнату, которая теперь являлась просто напоминанием о времени, когда я могла колдовать, зажгла несколько свечей и, поставив вино на пол, забралась с ногами в уютное кресло. Из-за его подлокотника торчал черный гриф гитары. В последнее время я вспоминала то, чему когда-то училась в музыкальной школе. Сначала руки не слушались, и пальцы ставиться не хотели, но постепенно дело пошло на лад. Я выудила инструмент из-за кресла и, расположившись поудобнее, стала наигрывать простенький вальсовый мотив, тихонько подпевая гитаре.

Ты же ведьмой была,

А теперь ты в житейских заботах

Потеряла иль где-то забыла свое помело.

Только в сердце игла,

И сковало, запутало что-то,

И твое косоглазие вдруг почему-то прошло.

Ты гадала легко,

И глаза за ресницами пряча,

Улыбалась таинственно, глядя в расклады таро.

Но бежит молоко,

Надрывается дочка от плача,

И твое окруженье – пеленки, посуда, ведро.

Ты стоишь у окна,

И мерещится чуть еле слышно,

Что подруги зовут, пролетая, с собой на шабаш.

Только ты не одна,

И следит за тобою всевышний,

И за все колдовство этот мир ты уже не отдашь.

Только дочка порой

Как посмотрит с усмешкой лукавой,

Как блеснет в уголках ее глаз огонек колдовской.

Ты потом ей открой,

Где растут все волшебные травы,