5.2. Смоляное оперение

“Химический состав” любви – это терпение и благожелательность.

(Теко́ Гленде)

__________

“Если первая тень – живой человек в шкуре зверя, то о другой у меня однозначного мнения не сформировалось”, – Теко́ кумекал об увиденном у подножия вулкана, шагая рядом с Гле́ндой в амбровый лес. Вероятнее всего, душа и сознание второго представителя мира людей покрыты широкими трещинами, поэтому он ведёт себя как домашний, но жестокий питомец: прибился к хозяину, помышляет исключительно о набитии чрева и утолении сохранившейся в памяти жажде садизма. “Несчастливый человек гадит окружающим на полнейшем автомате, точно подчиняясь безусловному рефлексу, при этом считая жертвой себя. Мол, бедненький я! Горемычный!” – белый тигр задумался над тем, всегда ли справедливость справедлива. Многие люди не любят себя, из-за чего захлёбываются неудачами и алкоголем и впадают в порок сплетен и мелкой гадливости. Следом включается в действие механизм принципа сеяния и жатвы, и человек получает в обраточку своё же говнецо, но не врубается при этом откуда же ему прилетело. Несчастный становится ещё более несчастным. “Честно ли данное устройство мироздания?” – молодой исследователь резко остановился и поднял глаза к облакам. Ответ пришёл в ту же минуту. Конусообразный столп прозрачного мелкодисперсно-пудрового света спустился с неба прямой линией и вошёл в теменную и лобную зоны головы Теко́ в виде рассудительного озарения: “Человек сведущ! Он всегда знает, что хорошо, что плохо, однако притворяется несмышлёным фетюком, а жизнь ему ремарку выдаёт: “Не надо ломать комедию и прикидываться простачком! Что заслужил, то и получи!”

– Гле́нда, однажды через прореху во времени я услышал разговор подростков, – тигр с приятностью отметил с каким маниакальным интересом подруга осматривается по сторонам. – Две семьи прогуливались по лесу. Мальчика воспитывала одна мама. У девочки есть мать, отчим и младший брат. Паренёк и девчурка лет пятнадцати-шестнадцати шагали быстрее, нежели остальные, поэтому оторвались вперёд. Она сказала, что жизнь справедлива. Он задал ей вопрос: “Один живёт до старости, а другого отправляют на войну, и тот погибает, едва достигнув совершеннолетия. Разве это справедливо?”

– Что ответила девочка? – белая тигрица озадаченно воззрилась на друга.

– Ничего… – могучий сотрудник департамента “Открытий” крепко сжал фалангами нижнюю часть своего лица, надеясь, что сможет придумать ответ вместо человеческой девочки-подростка. Пальцы левой руки ощутили кости челюсти, прошлись по ним надавливающим движением, а в теле возникла печаль, разместившаяся аккуратненьким сгустком посередине грудной клетки.

– Я чувствую жалость абсолютно ко всем тиграм и людям! – Гле́нда вдруг стала похожа на маленького ребёнка, словно почуяв внутреннюю грусть Теко́. – Мне жаль старца, чья жизнь завершилась, и, конечно же, восемнадцатилетнего юношу, чей путь ограничила война.

– Ещё паренёк рассказал, – к горлу Теко́ подступил комок, – как его друга убили в семнадцать лет около ларька. Странное человеческое слово… Я понял, что тот пошёл вечером что-то купить… Это было совсем недавно, но его девушка уже нашла другого. Юноша, коего я видел, говорил с обидой за столько быстро утраченную память о друге, словно предчувствуя беду и в своём грядущем.

Теко́ припомнил, что двустороннее зеркало раза три показывало сего подростка: рост под метр восемьдесят, крепкое телосложение и всегда широкая, но задумчивая улыбка. Последний раз временно́й разлом показал парнишку, когда он шёл мимо редкой поросли, расположенной в ряд, и бормотал: “Приятель сказал, что видел её с каким-то парнем. Она не пришла на мой день рождения. Потом заглянула и принесла подарок. Я сказал, что знаю о конкуренте. Она ответила, что моему другу показалось, и другого парня нет. Она ушла и не вернулась. Через пару недель я встретил её на улице и сказал, что еду на встречу к другой девушке. Она ответила, что рада за меня. Я не был рад. Она выглядела потерянной”.

– Гле́нда, мне захотелось окликнуть пацанчика, но моя психика, неготовая к общению с людьми, сдержала сей порыв. С той поры лет пяток уж миновал или около того… “Хлопчик, кстати, хотел стать президентом и установить жёсткий диктаторский режим”, – подытожил Теко́.

– Он был слишком юн, чтобы мы судили его, – прокомментировала услышанное тигрица.

– Как и я! Мы практически одного возраста с тем юношей! Но я не собирался стать диктатором! Никогда! Родился таким! Меня с детства раздражают те, кто считает, что править нужно жёстко, и скорбит по канувшим в Лету режимам! – лицо молодого футуролога скривилось от воспоминаний о беседах со сторонниками тоталитаризма.

– Здоровяк! Не сравнивай палец с… Ну ты понял! Не сравнивай палец с кукожиком! (И не ржи, аки конь!) Ты – вундеркинд, не по годам развитый! Кто в свои шесть лет декламировал наизусть книгу в стихах, в которой страниц семьдесят было? Кроме того, вспомни прадеда (Он-то и поведал мне о твоём детском подвиге, чтец-малец.) и прабабушку, они всегда говорили с тобой, как со взрослым о взрослых вещах, а как воспитывали того парня, мы не знаем… Не суди его строго, ибо дюже рано! Кстати, заметь, мальчик уже в юном возрасте способен сострадать, и сие значит, что он нащупал знание, что личность – это всегда выбор, а не чётко очерченный лист каменного дерева. Интересно, что с ним стало сейчас? – Гле́нду заинтриговал молодой человек со столь неординарным мышлением.

– И мне интересно! – в зелёных глазах белого тигра отразилась благодарность подруге за активное слушание. – Раньше данное воспоминание принадлежало только мне, а теперь стало нашим общим.

Гле́нда чуть отвернулась от спутника, чтобы скрыть улыбку приятности от соприкосновения с памятью красивого силача. Разделить значащее воспоминание было схоже с прелюдией, ведущей к чему-то более интимному.