Информация от издательства

12+

Художник Валерий Калныньш

Жвалевский, А. В., Пастернак, Е. Б.

Минус один: повесть / Андрей Валентинович Жвалевский, Евгения Борисовна Пастернак. – М.: Время, 2018. – (Время – юность!).

ISBN 978-5-9691-1719-8

«О смерти участников группы остальные узнавали окольными путями и сразу же выкладывали в ленту. Последние полчаса Славка чувствовал себя персонажем какого-то фантастического сериала. Ему нужно было очухаться». Да, в свои четырнадцать лет Славка повзрослел мгновенно. Переживет ли он такой шок? Справятся ли его родители с тем, что смысл и цель их жизни внезапно рухнули? Как воспользуются они сами и их единственный сын неожиданно обретенной свободой? Осознают ли, что все люди мало того что разные, так еще и все время меняются? Возможно, единственный выход – научиться падать, но подниматься. Очередная остросюжетная повесть известного писательского дуэта, который раз за разом изобретает для своих героев экстремальные ловушки, из которых все сложнее выпутываться. А может, это не писатели изобретают, а сама жизнь им подсказывает? Проверьте эту гипотезу на себе.

© Жвалевский А. В., Пастернак Е. Б., 2018

© «Время», 2018

Отзывы тест-читателей

Вы, как всегда, на острие времени, по вашим книжкам можно узнавать жизнь через десятилетия и дальше. Начав читать, читатели, юные и взрослые, уже не оставят книгу до того момента, пока тренер не скажет главному герою: «Ты первым из всей группы научился падать. И подниматься». Елена Габова

Прочла новый роман, причем залпом. Ищу, к чему придраться, и не нахожу. Мальчик реальный, проблема выздоровления – новый такой взгляд на болезнь и смерть в подростковой литературе. Очень здорово – про то, что все люди разные. Ольга Бухина

Вы умудрились найти для героя ситуацию, в которой ему приходится пережить все стадии социализации зараз. И это очень здорово сделано. Ася Кравченко

Меня больше всего тронула история родителей, я сама вырастила ребенка с инвалидностью. Вы точно передали чувства родителей. Как важно сохранить отношения друг с другом. Не обвинять свою половину, а понять и принять. Вместе бороться. А как учитель я думала, что можно обсудить с ребятами. Очень серьезные темы вы поднимаете в новой книге: смерть, болезнь, коррупция. Понятно ли это детям? Пожалуй, да. Они умнее и лучше, чем мы привыкли думать, не стоит упрощать. Елена Антонова

Желание убежать от проблем и утрированная зависть к тем, у кого этих проблем нет, очень тонизирует даже меня, взрослую. Боюсь, фраза «Как хорошо быть “зайчиком”! Никаких забот, все жалеют!» будет всплывать в памяти каждый раз, когда захочется себя пожалеть или позавидовать чьей-то «легкой» жизни. Очень жизнеутверждающе. Анна Чебарь

Прочла на одном дыхании. В конце возник вопрос, точно ли для подростков книга? Ощущения взрослого от чтения – как будто с американской горки съехала: страх (оказывается, есть темы, к которым мне, взрослой, страшно подступиться), удивление (кто-то не боится?!), восторг (как круто у них получилось!), облегчение (не опасно). Какая-то прямая проводимость эмоций. Герои ваши все настоящие, живые. И родители отличные. В смысле – реальные, без ретуши и лубка. Но и без чернухи. Как раз, чтоб зацепить, дать пищу для размышлений. Юлия Куровская

Ура! Еще одной книжкой, которая будет интересна и детям, и взрослым, стало больше! Засыпала с планшетом, до последнего не желая расстаться с героями. Буду ждать выхода книги! И обязательно куплю ее в нашу детскую библиотеку. Светлана Демидова

Такой классный оптимистический реализм! Я просто представляла себе, как бы я это читала ребенком, какой бы кайф испытывала. И эта тема: кажется, я вот-вот умру, а на самом деле это я только жить начинаю. Ведь многие подростки этот кризис испытывают, после которого как бы начинаешь жить заново, только нет четких причин и столь зримо очерченных границ, а у вас все это очень наглядно. Ольга Фикс

Книга захватывающая и добрая. Читала, и улыбалась, и плакала, и почти везде верила… А еще ловила себя на мысли, что в этой книге вы решили затронуть кучу вопросов и проблем, которые в предыдущих книгах откладывали. Тут и вопрос денег, оставшийся нетронутым в «Открытом финале», и вопрос, как именно можно полюбить жизнь, – в продолжение «Пока я на краю». А еще мне кажется, что на этот раз красиво и полно раскрыта девочка Женя, которая после «Сиамцев» трансформировалась в одну из главных героинь, но мне лично все равно видится какая-то тонкая ниточка, которая связывает эти две книги. Словом, именно эта книга лично мне дала ощущение собранности всех ваших подростковых произведений в одно целое… Спасибо вам за то, что любите детей и учите их любить жизнь! Людмила Иваненко

У меня четверо мальчишек, от 10 до 23 лет. И богатый жизненный и педагогический опыт. Не соврали вы в книге. Наталья Фурсова

А. Жвалевский и Е. Пастернак рассказали историю, в которой жизни не боится никто, просто не знают, как жить. С уважением, Сергей Панченко

А, вот еще – сложно было придумать название книги? Возможно, кто-то со мной не согласится, но минусов я не нашла. Маруся Соловьева

Что в итоге? Интересная книга, которая прочитается буквально за вечер, отлично поднимет настроение, но, несмотря на легкость, заставит задуматься о дружбе, взаимоотношениях между подростками, ценности жизни… Такие бы книги родителям и учителям читать! Софья Симонович

Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак
Минус один. Повесть

– Если кто и справится с синдромом Зайцера^[1], – сказал Сергей, – так это сам Зайцер.

Надя не среагировала. Эту мудрую мысль она слышала от мужа уже в сотый раз за сегодня.

Надежда смотрела на пустыню за окном. Пустыня из прохладного холла клиники смотрелась живописно, но Надя знала, что снаружи ад. Она перевела взгляд на дверь кабинета, возле которого они дежурили.

– Я поговорила с нашими, – сказала Надежда, – после лечения нужна еще реабилитация.

– Какая реабилитация? – удивился муж. – Я договор читал! Нет там никакой…

– Это отдельная услуга, – перебила жена. – Круглосуточное наблюдение под приборами. Три недели.

Сергей тяжело вздохнул:

– Сколько?

– Две тысячи евро.

Муж страдальчески скривился.

– Что?! – возмутилась Надя. – Речь идет о здоровье ребенка!

Сергей встал и прошелся, скользя взглядом по плакатам.

– Сплошной иврит, – постарался пошутить он. – Неужели трудно было на русском продублировать?

Спешащая мимо женщина в белоснежном халате тут же притормозила.

– Вам что-то перевести? – спросила она.

– Да нет, – улыбнулся Сергей, – мы сына ждем. Он у профессора Зайцера. На консультации.

Женщина ответила приветливой улыбкой, только глаза стали стеклянными.

– Ему уже четырнадцать, – продолжал Сергей, – а вы же знаете, что с синдромом Зайцера…

Надя дернула мужа за рукав.

– Прекрати, – сказала она. – Девушке это неинтересно. Извините.

Врач смущенно кивнула и поспешила дальше.

– Сядь, – приказала Надежда, – и не приставай к людям.

Сергей сел, но тут же поднялся, чтобы сходить к кулеру за водой.

– Вот увидишь, – сказал он, протягивая жене полный стаканчик, – Славке точно лекарство будут давать, а не плацебо! Он у нас везучий вообще! С такой болезнью до четырнадцати…

Сергей не успел договорить. Дверь кабинета распахнулась, Надежда и Сергей разом обернулись к ней.

В двери стоял сам профессор: крепенький, лысенький, с насмешливыми глазками.

– Заходите, – сказал он.

В кабинете было еще прохладнее. Видимо, для директора клиники был предусмотрен индивидуальный кондиционер. Слава сидел на кушетке с отрешенным видом. Наде хватило короткого взгляда, чтобы понять – с сыном что-то не то. Худенький и хрупкий, он и так не выглядел на свой возраст, а сейчас вообще казался малышом. Наверное, потому что съежился.

Зайцер вернулся за стол и уставился на родителей Славы со странным выражением.

– Ну что? – не выдержал Сергей. – Беретесь лечить?

– Слушайте, – сказал профессор, – вашему сыну кто диагноз ставил?

– Доцент Чистов, – ответила Надежда, – через три месяца после рождения. У Славика были…

– Да читал я! – поморщился Зайцер. – «Доцент»… Диссер, наверное, хотел защитить. Или просто запутался в симптомах!

Надежда растерянно посмотрела на мужа.

– Вы что хотите сказать? – Сергей не сводил глаз с профессора. – Что Слава…

– Нет, я правда не понимаю, – закатил глаза Зайцер, – этому «доценту» Чистову что, зарплату повышают за обнаружение редких болезней у совершенно здоровых людей?

Надежда оцепенела. Сергей открыл рот, но так ничего и не произнес.

– Короче, родители, – сказал профессор, – деньги за лечение я вам, само собой, верну на счет. Ну, за вычетом стоимости консультации. Нет у Вячеслава ни малейших признаков синдрома Зайцера. Это вам Зайцер говорит! Поздравляю!

Надя закрыла глаза, пошатнулась и свалилась бы на пол, если бы Сергей не успел ее поймать.

*

В номере Славка забился в кресло и уткнулся в телефон.

Не то чтобы там было много нового и интересного – Славе нужно было очухаться. Последние полчаса он чувствовал себя то ли участником шоу «Розыгрыш», то ли персонажем какого-то фантастического сериала.

Родители только усугубляли ситуацию. Мама делала вид, что поглощена отбором фотографий для очередного альбома «Слава – август 2017», но уже пять минут сосредоточенно смотрела на погасший экран смартфона.

Папа скакал по номеру, как кокер-спаниель: «Сегодня пойдем туда! А завтра туда! А что ты больше хочешь: нырять или на квадроциклах?» Чтобы отделаться, Славка выбрал ныряние.

Папа уже собирался умчаться за билетами, как взвилась мама:

– Мне сейчас с нашими надо встречаться!

– Ну так встречайся! – радостно ответил папа. – Слава – здоровенный лоб! Посидит в номере один. Славка, а хочешь, вместе сходим?

Слава замотал головой.

– Но его же нельзя одного… – начала мама и осеклась.

– Можно, Надя! Теперь все можно!

Папа умчался, мама тоже ушла.

И Славка впервые в жизни остался один.

До сего дня он мог уединиться только в туалете или душе – да и то с полуприкрытой дверью. Он вспомнил, как лет в шесть устроил бунт по этому поводу. Мама чуть не на коленях перед ним стояла: «Славочка, родненький! У тебя такая болезнь, что в любой момент… может страшное случиться! Это не потому, что ты маленький! Это из-за болезни… И не волнуйся, пожалуйста! Нельзя тебе волноваться!» Мама обнимала и покрывала его поцелуями с головы до ног. И Славка успокоился.

А теперь его начало колотить. Он включил телевизор, нашел русскоязычный канал, потом переключил на музыку – трясло все больше.

Он ведь даже спал в одной комнате с мамой. Точнее, мама спала в его комнате. И стоило ему во сне закашляться или начать как-то не так дышать – мама оказывалась у его изголовья, проверяла тонкими пальцами пульс на шее, прикладывала губы ко лбу.

Слава достал из холодильника бутылочку воды и выпил ее одним махом. Немного помогло. Вернулся в кресло, разбудил телефон. Открылась группа «Минус один». Пятьдесят шесть участников. Из них живых – сорок восемь. Славка привычно пролистал ленту. Да, сегодня никто не минуснулся. А вот на прошлой неделе было сразу два минуса: Алёна из Ровно и Гришка из Амстердама.

О смерти участников группы остальные узнавали окольными путями и сразу выкладывали в ленту. Но аккаунты никто не удалял. Родители про «Минус один» не знали (иначе немедленно запретили бы и написали жалобу в ВК), а все остальные негласно договорились, что так и правильно. Все равно они все умрут. Кто в двенадцать, кто в четырнадцать. Одна девчонка из Франции, говорят, дотянула до шестнадцати, но Слава не очень в это верил. Синдром Зайцера работал как мина – при сильном стрессе она срабатывала, и человек моментально умирал. А подростковый возраст – это сплошной стресс.

И тут Славка понял, что он будет первым, кто ушел из «Минус один» не в могилу, а просто так.

Он выздоровел.

Вернее, он был здоров все это время.

Тупая апатия сменилась лихорадочным оживлением. Промахиваясь мимо букв виртуальной клавиатуры, Славка набрал: «Нарол я здороа!!!!» – и выложил в группу. Это показалось ему таким прикольным, что он рухнул на пол и принялся хохотать.

Когда вернулся папа, Славка валялся и икал от смеха. Папа перепугался и бросился к нему:

– Тебе плохо? Ты чего?

Но Славик только повторял:

– Я здоров! Ик! Прикинь! Я здоров!

Папа сел рядом с ним, и они принялись хохотать в два горла.

*

Ира плакала. Надя увидела это сразу: в комнате, где собрались мамочки «зайчиков», стена была прозрачная. Сегодня все пятнадцать детей, выбранных в экспериментальную группу для испытания свежепридуманного лекарства, прошли обследования. Сегодня же их разбили на два потока – одни получат лекарство, другие – плацебо.

Все, естественно, молили о лекарстве, особенно Ира. Ее Юре тринадцать, они со Славой самые старшие из приехавших. Собственно, на грани: каждый день рождения как последний. Все вокруг – иностранцы: две семьи израильтян, одна пара из Канады, еще одна из Новой Зеландии, остальные – европейцы. Надя вспомнила, что только вчера Ира жаловалась: израильтяне наверняка сговорились, и «их» обязательно возьмут в группу с лекарствами, а «нам» ничего не светит, потому что тут «все схвачено». Сергей пытался вставить слово, но Ирка была неумолима, голос разума до нее не мог достучаться.

Она работала юристом-фрилансером, с профессиональной хваткой выбила половину стоимости лечения Юры из какого-то регионального фонда, вторую половину – из клиники, но все равно считала, что все вокруг пытаются ее обмануть и на ней заработать. Ирка почти не говорила по-английски, не понимала, что происходит вокруг нее, и ужасно нервничала. Юра английский понимал хорошо, но был с мамой в отвратительных отношениях. Он не хотел ехать в Израиль, он не хотел лечиться. Он все время говорил, что хочет просто лечь и побыстрее умереть. Ирка тогда сразу начинала плакать. Вот как сейчас.

Надя минутку потопталась в коридоре, сделала несколько глубоких вдохов, представила, как войдет в комнату и скажет: «Hello, my child is healthy!»^[2], представила себе перекошенное Иркино лицо и… Надя не сразу осознала, что бежит, причем бежит по лестнице вверх.

На десятом этаже медицинского центра, на застекленной террасе, было очень красивое кафе. С шикарным видом на пустыню.

– Coffee? – спросила девушка за стойкой.

Надя кивнула. Девушка скользнула по ней озабоченным взглядом и поставила на стойку стакан воды.

– Are you okay?^[3]

– My child is healthy… – прошептала Надя и разрыдалась.

*

Парень, который надевал на Славку акваланг, оказался русскоговорящим негром. Очень лихо русскоговорящим.

– Ты чего, – спрашивал он, подгоняя лямки, – ни разу с аквалангом не нырял?

– И без акваланга тоже, – буркнул Слава.

– Ну ты ваще… – Парень помотал головой в изумлении. – Тогда я тебе завидую. Первый раз – самый суперский!

– Точно! – подтвердил папа. – А фотки заказать можно? Маме отдадим для ее альбомов… Нет, новый заведем! «Славка – здоровый лось»!

К вечеру Славик еле волочил ноги. Папа, казалось, не замечал, что сыну все эти ныряния, гонки на квадроциклах и океанариумы не в радость.

– Теперь тебе все можно, представляешь?! – повторял он восторженно.

Славка восторгов не разделял.

– Я есть хочу, – сказал он, когда папа потащил его в обсерваторию.

На самом деле Славка хотел просто спокойно посидеть и отдышаться. Но вышло все как нельзя лучше. Они не стали возвращаться в номер с диетической едой в судочках, которую мама готовила без грамма специй и тщательно посчитав калории. Папа, заявив в очередной раз: «Теперь тебе все можно!» – повел его в какой-то ресторанчик.

Впервые в жизни Славка попробовал бургер. И колу. И острый салат. И какую-то необыкновенную рыбу. Это было очень вкусно.

Но недолго.

Пока его тошнило в туалете гостиничного номера, мама снаружи отчитывала папу:

– У тебя что, совсем мозгов нет? Нельзя вот так сразу, без перехода! И нагрузка, и еда…

– Да ладно, – неубедительно возражал отец, – что с ним будет? Здоровый парень!

«Я – здоровый парень», – повторял про себя Славка, обнимая унитаз.

Он никак не мог привыкнуть к этой мысли.

*

– Я хочу домой, – в третий раз повторил Славик.

Он лежал на кровати с холодным компрессом на голове. Живот болел, ноги гудели, жгло обгоревшие икры. Вчера они возвращались домой спиной к солнцу, и всё – ноги ниже шорт в волдырях.

– Послушай, – горячился папа, – мы же уже здесь, мы оплатили перелет, давайте махнем в Иерусалим, а потом на Мертвое море! Надь, мы четырнадцать лет дома просидели, ну давайте уже оторвемся!

– Я хочу домой, – сказал Славик, не меняя интонацию.

Надя поправила компресс у него на голове.

– Да это же акклиматизация! – сказал Сергей. – Еще сутки, и будешь как огурец!

Слава закрыл глаза. Надя вздохнула.

Сергей посмотрел на них с отчаянием, потом сделал странный жест рукой, нечто среднее между «ай, гори оно все огнем» и попыткой дать в морду кому-то виртуальному, развернулся и выскочил из номера.

– Пить, – тихо попросил Славка, и у его губ немедленно оказался поильник.

– На завтра есть места в самолете, я уже проверяла, – сказала мама, – сейчас папа проветрится, мы перерегистрируем билеты и послезавтра будем дома.

Славик улыбнулся. Больше всего на свете сейчас ему хотелось оказаться на привычном диване с привычным ноутбуком на коленях.

*

– Ты где хочешь сидеть? – спросил папа, когда они вошли в салон. – В окошко смотреть? Или возле прохода?

Славик выбрал окошко. Раньше его сажали у прохода, «чтобы мальчик не испугался высоты». На самом деле высота оказалась совсем нестрашной. Самолет взлетел слишком быстро. Горы, пустыня, зеленые кусочки поселений – все выглядело ненастоящим, нарисованным. Почти сразу Славик задремал. Проснулся от толчка (самолет попал в турбулентность), но глаза не открыл. Сейчас ему неохота было ни с кем общаться. Тем более что родители выясняли отношения.

– …нет, верну! – тихо говорил отец. – Если бы не… ситуация, я бы от них рубля не взял бы!

– Но мы же часть уже потратили! – шепотом возмущалась мама. – Перелет, гостиница, консультация!

– Возьму кредит… Но деньги им отдам. И заставлю вернуть мне сайт!

– «Сайт», – сказала мама таким тоном, что стало понятно: «сайт» находится в одном смысловом ряду со словами «бирюльки» и «блажь».

Славик сразу вспомнил, как мама закатывает глаза, когда папа запирается на балконе с ноутбуком, чтобы «опять писать этот сайт». Папа, видимо, тоже вспомнил мамино бухтение по этому поводу, потому что продолжил с обидой в голосе:

– Между прочим, это самый посещаемый ресурс города… Один из!

Мама ничего не ответила, только протяжно вздохнула.

– Ладно, – примирительно сказал папа, – чего ты! Думай позитивно! Теперь у тебя столько времени появится. Ты же давно собиралась мебель перетянуть. И вообще, домом заняться!

– «Перетянуть», – в мамином голосе звучала усталость. – А на какие деньги, если ты сайт свой хочешь назад выкупить?

– Не пропадем! – уверенно ответил отец. – Буду халтуру искать, книгу опять кому-нибудь настрочу… И на мебель хватит, и тебе на всяких маникюрщиц-визажисток.

– Я такая страшная?! – шепотом возмутилась мама.

– Да нет! Просто теперь ты можешь собой заняться…

– Некогда мне заниматься собой! – отрезала мама. – У Славика сейчас тяжелый переходный период! Я должна быть рядом с ним.

– Наоборот! – убежденно ответил папа. – Чем меньше будешь над ним трястись, тем быстрее он в колею войдет. С завтрашнего дня будет жить нормальной жизнью. И в школу будет ходить каждый день, как все!