Она - домовиХА -
ХА-ХА -
На весь район одиночная.
К ней ходили сильно свататься
Разные домовые:
Из ее девятиэтажки,
Из соседних хрущевок,
И даже двое из сталинки.
Не та Евгения Некрасова, у которой каждая фраза плач Ярославны. а героини "катятся-колошматятся". До этой книги не числила себя среди поклонников депрессивных "Калечины-малечины" и "Сестромама", с которыми писательница вошла в новую русскую словесность. Нормально, просто непопадание в резонанс, мое самоощущение светлее и радостнее, да ей без меня обожателей хватает.
"Кожу" хвалят, хотя я пока не послушала (это аудиосериал), надеюсь в ближайшем будущем, уж очень интересный зачин. Но теперь о новом сборнике повестей и рассказов "Домовая любовь" о любви между людьми и домами. Скажете, не бывает? Не скажете, каждый испывал на себе благотворное "дома стены помогают" и неприятное ощущение отторгающего, выдавливающего чужого пространства.
Всякий, кому доводилось подыскивать съемное жилье или покупать квартиру, вспомнит это множественное: "не мое, не мое, не мое", а потом как щелчок - вот! Если дом принимает тебя, то о технических, финансовых подробностях удается договориться. Дома становятся нашим продолжением, но и свой отпечаток накладывают.
В мире книги широким домам со множеством гостей и веселыми дружескими посиделками не то, чтобы нет места, они есть, но существуют в иной, параллельной жизни ее героинь, реальности. Девочки Некрасовой на экзистенциальной ступени пирамиды Маслоу, они ищут убежища, а когда находят, это лучше дружбы и больше, чем любовь.
Сохранить обретенный рай помогают и потусторонние сущности, и мелкие божества, и проявившиеся неожиданно сверхспособности. Есть, однако, серьезные ограничения: 1.квартирай не терпит посторонних (соседи, друзья, возлюбленные, даже родственники должны быть исключены из него); 2. все будет получаться,пока ты стараешься для себя, не пытайся взвалить на себя вселенской миссии - надорвешься (ты не вылечишь мир, и в этом все дело). Такое бродское: "старайся не выделяться... носи серое, цвета земли, в особенности белье, чтобы уменьшить соблазн тебя закопать в нее"
Что поделать, реальность Евгении Некрасовой - выживание, преодолевание жизни, отчасти родственное миру Андрея Платонова, с которым ее прозу роднит не только пафос в целом, но и язык, особенно отчетливо платоновские интонации звучат во втором рассказе, грустной и горькой "Двери".
А все же в новом сборнике слышны и другие голоса: разудалое частушечное буйство Буйки из титульной "Домовой любви", напевно-сказовый говор "Музея московского мусора". Но моя большая любовь - завершающая повесть "Культурный слой", пронзительная история девочки Лили, которая несла в мир красоту.