ГЛАВА 1

– Просыпайся, соня!

Я потерла глаза, еще раз взглянув на экран телефона. Реджина!

– Как тебе удалось проснуться в такую рань?!

Смена часовых поясов, утомительный перелет в эконом-классе через Тихий океан, остановка в Лос-Анджелесе, а потом через всю Америку в Нью-Йорк.

В салоне было все, что способно убить радость от долгожданного отпуска, командировки и первого полета самолетом, – плачущие дети и шумные мамаши, пьяные пассажиры, больные люди, кашель, рвотные позывы, громкие возгласы и истеричные требования, шелест упаковок, трясущаяся спинка кресла, потерянная маска для сна и забытая в прошлом аэробусе подушка для шеи, нестерпимые запахи и храп. Американцы всегда шумные, а на внутренних рейсах еще и более наглые. Будь проклята Барбара, что сэкономила на их билетах и заставила пройти это чистилище!

– Привычка! Что с твоим голосом?

Слышно, что Реджина очень весела, бодра и жизнерадостна, но в последнем вопросе проскальзывают нотки тревоги. Я начинаю подозревать, что у нее не все так плохо с деньгами, раз хватает на стимуляторы. Или Барабара подбрасывает ей их, как раз на ту разницу, что она делает на “горящих” предложениях от авиакомпаний.

– Кажется, продуло под кондиционером в такси.

Я не выспалась. Особенно сильно это ощущалось после того, как бросила взгляд на запястье, опоясанного тоненьким ремешком миниатюрных часиков. Я не перевела стрелки на американское время, и по всему выходило, что в другой части земного шара раннее утро. Мозг верит увиденному и хочет отдыха во что бы то ни стало.

– Ничего страшного? Ты не передумала идти на вечеринку?

Я переключила микрофон на фоновый режим и пошлепала вместе с ним в ванную, глядя на себя, такую взлохмаченную, сонную, с размазавшейся тушью, которую не стала смывать накануне, а просто завалилась в постель, наплевав на все гигиеническо-косметические процедуры. Видок у меня, как из рекламы антидепрессантов или средства от похмелья.

– Нет. Верю в силу бокала шампанского, что все излечит и исцелит.

Редж смеется, в ее веселье слышится облегчение. Еще бы! Наверняка, она настроилась и ожидает от этого вечера больше, чем костюмированная вечеринка с коллегами, с которыми она проработала без малого последние пять лет. Я пообещала взять ее на хэллоуинское party для больших боссов и их начинающих набирать силу сынков, знающих цену всему и вся жен, а также стервозных сестер. Не вижу в них ничего особенного (я про вечеринки, если что), Тео в свое время избаловал меня ими.

– Ты кремень! Спасибо, что не ноешь и не просишь чашку бульона.

На самом деле не все так страшно. Горячий душ. Кофе. Сэндвич величиной с небоскреб, и я буду в норме.

“Тебе тоже спасибо, дорогая, за твою человечность!”

Я ворчу, но только про себя, умываюсь, потому что знаю, что уже не усну.

– У нас должен быть праздник после всего, что нам удалось сделать.

Если уж быть честной, не в кондиционерах дело, а в моей попытке попасть в отчий дом, а потом в квартиру бойфренда. Зря я это сделала, но вспоминать об этом не хочется, да и Реджи знать об этом совсем не обязательно.

– Мы договорились встретиться с тобой и прошвырнуться по магазинам. Сегодня Хэллоуин. Пора искать костюмы!

Правильно сказать – поздно. Все приличное уже разобрали, остались тыквы, крокодилы, парные наряды хот-догов, смурфов и диснеевских персонажей по типу бурундуков. И конечно самые обыкновенные наряды ведьм, стюардесс, медсестер, вампиров с отсутствующей на ценнике приставкой “доступна”. Знаю еще пару мест, где можно обзавестись маскарадными костюмами, но вовсе не напрокат, а с покупкой всего, что входит в образ: платье, маска, чулки, туфли, вуалька или шляпа. Но я сомневаюсь, что поведу туда коллегу. Мне и самой жаль потраченных денег на шикарный, но все-таки однодневный наряд. Однако есть еще одна причина, и она, пожалуй, главная.

Сама Реджина.

Она вряд ли сможет позволить себе что-то подобное. Я не хотела бы ставить девушку в неловкое и стесненное положение. Особенно после Лос-Анджелеса. Цены бутиков города ангелов кусались даже с заманчивой надписью на витрине “Ниже, чем у нас, только в Молле!”.

“Охренеть! – ругается подружка в моих воспоминаниях. – Нью-Йорк выходит, по их представлениям, молл?!”

Реджина перебирает платья, которые будут сидеть на ней, как влитые, скроют все, что она надеется спрятать, подтянут, если вдруг что висит, и выставят напоказ в самом выгодном свете даже очень скромные достоинства. Нью-Йорк не молл, но и это бутик не эконом-класса.

“Сама-то я смогу позволить себе наряды от Нины?”

Да, мне это по карману. У меня есть отложенные деньги. Работа на несколько изданий принесла свои плоды, но я об этом не распространяюсь.

Это не этично. Плохой тон.

Есть еще подарки в виде “наличных”. Но! Опять-таки! Мне не хочется разбазаривать заработанные деньги на пару минут славы.

“На что еще тратить деньги, как не на милые сердцу пустяки? Молодость бывает один раз в жизни! Принцессой ты бываешь всего несколько раз в году, не жадничай!”

Реджина зачитывает список тех мест, куда нам нужно непременно попасть, чтобы найти хоть что-то стоящее.

Мимо.

Там точно остались костюмы для узконаправленных вечеринок и выступлений при закрытых дверях.

– Последний вариант – пойдем к девчонкам из глянца, поищем что-нибудь такое у них.

Я чищу зубы и говорю “Угу”, в ответ на ее прощание: “Заеду через полчаса”. У меня есть час, даже полтора. Реджи не волшебница и преодолеть городской трансфер с его вечными пробками за считанные минуты ей не под силу.

ГЛАВА 2

Мама встретила меня и устроила очередной разнос, не дав пройти дальше холла, выпустить из рук чемодан. Она была уверена, что я приперлась с очередной попойки.

Меня же вымотал перелет, отсутствие сна, напряжение от жесткого графика съемок, смена часовых поясов и промозглость нью-йоркского утра.

Ее не смутило наличие багажа. Она не пьяна. Мама больна и страдает провалами в памяти, путает прошлое и настоящее. Если пропускает прием таблеток – ей становится хуже, если лечит это алкоголем – просто невыносимо. Сегодня было особенно невыносимо, и она назвала меня стервозной сукой.

Всё бы ничего. Я привыкла, но обвинений, что своим рождением испортила ей жизнь и распрекрасную судьбу, не вынесла.

Натянутые нервы не выдержали. Я сорвалась.

“Надо было делать аборт и жить желанной жизнью стервозной суки!”

Впервые повысила голос, высказала ей все, зная, что она частично забудет этот разговор, а потом я расплакалась. Она не виновата, что это случилось с ней, я просила прощения, но она вновь стала кричать, перечисляя все мои грехи.

Я забрала чемодан и поехала к Ричарду.

Швейцар и консьерж знали меня, но последний отказался впустить меня в квартиру. Это задело, неприятно царапнуло, также как отсутствие парня в аэропорту. Ричарда не было дома и указаний на мой счет от него не поступало.

В итоге, я ночевала на съемной квартире Теодора, бросив все попытки дозвониться до Безоса после третьего не отвеченного вызова.

– Привет, ты чего так поздно? – Друг взял трубку не так быстро, как хотелось бы, но откликнулся, чего не сделал официальный бойфренд.

Гадкое слово, отдающее старшей школой.

– Мне нужны ключи от твоей квартиры.

Я не стала вдаваться в лишние на данный момент подробности. Тео кивнул, да, я чувствовала, как он сделал это, а потом сказал:

– Окей. Бери такси, я сейчас позвоню и предупрежу о тебе.

И всё же это трудно назвать квартирой. Огромный пентхаус, доверху набитый выпивкой, едой, дорогими вещами, мебелью, живописью, техникой и всем своим видом говорящий о наступлении дня всех святых. Тыквы от мала до велика совсем не оранжевые, а черные, зеркальные, серебристые, с глиттером, из стекла и хрусталя. В последних будет лед и шампанское для девочек, пиво и креветки для мальчиков, а может “Кровавая Мэри”, или еще что-то, что требует охлаждения. Сегодня вечером или завтрашней ночью здесь что-то случится, поэтому не стоит торопиться развешивать вещи на вешалках и раскладывать лифчики по полкам.

ГЛАВА 3

– Привет, милая!

Ричард. Неужели он вспомнил о моем существовании? Несколько часов назад я отправила его имя пинком на помойку, вот только номер телефона не заблокировала, подумала, что он рано или поздно объявится и будет очень даже любопытно послушать его оправдания.

– Доброе утро, что-то случилось?

Голос никак не выдает мое настроение. Есть кое-какие плюсы в болезнях такого рода. Смешно, но простудилась я уже будучи дома, а не там, где постоянно хотелось нырнуть в бассейн со льдом. Надо купить чего-нибудь этакого. Отец в свое время лечил меня имбирными леденцами. Да, да, да. Он врач, но верит народным рецептам, но так его лечила его мама и… Это очень вкусно!

– Звонишь в такую рань, – продолжаю я, слушая фоновый шум в своем смартфоне.

– Милая, это у тебя сегодня выходной, – откликается он незамедлительно, деланно смеется, – а у меня трудовые будни.

Я бреду с телефоном обратно в спальню, никак не комментируя сказанное им. Именно потому, что у него рабочий день, его голос так восхитительно шершав, каким бывает только по утрам, не приобретя деловитость и стальные нотки, появляющиеся у него на работе, в окружении подчиненных.

– Приезжай ко мне?

Я разбираю чемодан, выбрасывая из него мятые вещи прямо на пол. Не так уж и много у меня осталось для такого времени года. Мне нужен жакет, джинсы и топ – самое то, чтобы прошвырнуться по магазинам и не переживать за свой внешний вид. Это всегда в теме и не выйдет из моды никогда.

– Подчиненные не поймут. – У меня не получается выговорить это без издевающейся усмешки.

– Плевать.

Скольких он уже перетискал на этом диване, раз ему все равно, что о нем подумают другие? Гадство!

– Лекси?

– М-м-м?

– Ты не приедешь?

– Нет, диван слишком неудобный.

Мне не нравится, когда мне лгут и делают из меня дуру. Я себя не на помойке нашла, чтобы позволять обращаться со мной подобным образом. Пожалуй, мне нужны были эти три недели работы в бешеном ритме, когда были только работа-отель-работа, чтобы понять, как же меня достало все это.

– Ты права. Спина затекла. Прикажу заменить его.

Он спит на рабочем месте? Не замечала за ним симптомов “трудоголизма”, а вот за мистером Безосом, его отцом, – да. Судьба компании, которую он начал выращивать еще в гараже, беспокоила его каждый день, днем и ночью, даже теперь, когда та была наполнена сверху донизу высококвалифицированными сотрудниками, которым платили за ночевку в офисе хоть круглый год подряд и даже больше – их снабжали золотыми парашютами, чтобы они делали свою работу максимально хорошо, как в последний день, как будто завтра им предстоит умирать.

– Ты серьезно?

– Да, прикажу выбросить его и заказать новый. Тебя это удивляет?

Что могло заставить его остаться в офисе? Вечеринка? Секретарша? Сотрудница? О том, что он поехал в офис такую рань даже речи быть не могло. Досыпать сны на офисном диване? Это не про Ричарда! Он приедет в офис свежим, бодрым, в новом костюме и в свежей сорочке к обеду, но никак не станет творить такое!

– Меня позвали на вечеринку в кампус, – тем временем сообщает мне Рик, задвинув бесполезный разговор о мебели на задний план.

Я же решаю, как стоит поступить дальше. Послать его сейчас или все же выслушать его объяснения, посмотреть в глаза, а там уж красиво махнуть хвостом, заявив о разрыве?!

– А меня – нет, – солгала я, не моргнув глазом. У меня хорошие учителя, черт возьми!

В трубке зашуршало, и я узнала этот звук – так закрывают динамик ладонью, чтобы собеседник не услышал ничего постороннего.

“Про кнопку микрофона этот придурок верно не вспомнил!”

Ситуация стала не злить, а забавлять. Я всерьез задумалась над тем, чтобы принять предложение университетской братии. Меня тоже звали в “Каппу”, но я сослалась на занятость. Что мне было делать среди университетской молодежи? Знала я, как смотрят молодые “сестры” на тех, кто уже выпустился.

Я это тоже проходила, но была по ту сторону баррикад.

Обсудят, назовут старухой, чтобы я обязательно это услышала, даже если я при этом буду выглядеть на миллион, как вся “Каппа” вместе взятая.

– Ты что решил?

– Решил заглянуть, уважить братство.

Мне нечего доказывать тем студентам, как и повышать свою самооценку тоже не нужно. Ему же необходимы уважение и восхищение, потому что на работе за фальшивыми, вежливыми улыбками все и так знают, кому он обязан своим креслом – отцу и никому больше.

Это нормально. Это правильно. Но уважение надо заслужить, а восхищаться, по сути говоря, пока нечем.

– Будешь лапать молоденьких студенток.

Я даже не спросила, а сказала уверенная более чем наверняка, что бы тот ни сказал сейчас – так будет обязательно. Если честно, то это вырвалось из меня мимо моей воли.

– Ты знаешь, что нет.

Студенческое сообщество дало и мне кое-какие бонусы. Многих из “Каппы” я встречаю на руководящих постах, вот взять хотя бы ту же Барбару. Мы учились в разное время, но обе носим символику сообщества и знаем, что мы из одного клуба, в котором давали клятву поддерживать друг друга во всем и всегда.

Пафосно звучит, но в большинстве случаев так оно и есть. Тебе помогут на первых порах, а дальше двигайся самостоятельно, ведь чего ты добьешься в этом мире зависит лишь от тебя.

Барбара.

Не верю я, что она была заводилой, иконой стиля, мозгом группы, но на месте главного редактора Барбара сидит уверенно, только вот, на мой взгляд, разменивается по мелочам.

Хотя…

Там тысяча, тут сотня… И вот она может слетать во внеочередной отпуск, пусть и на недельку, на Гавайи или Мальдивы.

– Сплетни мне не нужны. – Голос Ричарда вернул меня в реальность.

Мило, что его останавливает только это, а не то, что у него есть я. Очень мило, аж скулы сводит от осознания сказанного.

– Надеялся, что ты приедешь ко мне этим утром, ждал тебя, встал пораньше.

– Надеялась, что ты встретишь меня в аэропорту, – вернула ему я, поражаясь самой себе и своей выдержке, что так долго терпела этот спектакль.

Желание принять приглашение “сестер” обозначилось сильнее.

“Приехать вместе с ним и бросить у всех на глазах!”

Я этого не сделаю. Мне жаль потраченного времени. Я не актриса и мне не нужно всех этих зарисовок и дешевых мизансцен, чтобы ощутить свой триумф.

Все будет очень просто, со вкусом и без ненужного драматизма. Ричард начнет искать себе подружку сегодня же, среди студенток или тех с кем провел прошлый вечер.

– Ты знаешь, что мне с утра на работу.

– Да, поэтому я приехала к тебе, а тебя не оказалось дома, – не выдержала я, послав к черту триумфальный разрыв.

Молчание. Ему понадобилось время, чтобы осознать сказанное.

– Лекси, у меня завал на…

Я отключила телефон и отправила номер телефона Безоса-младшего в глухой и беспросветный список “Отверженные”. Не надо кормить меня наспех выдуманными историями и делать еще большую идиотку.

“Пора что-то менять”, – эта мысль обозначилась в сознании еще четче, чем раньше.

ГЛАВА 4

– Ты похудела, Лекси.

Не сильно. Радует, что для платьев Нины куда выгоднее будет похудеть, нежели поправиться – они всегда шьются в единственном экземпляре и ждут своего выхода, ту самую, свою единственную обладательницу. Это касается любых нарядов, не только тех, что шьются для невест.

– Цвет, все дело в нем. – Меня немного смутило то, с какой теплотой она посмотрела на мое отражение. – В таком будешь выглядеть стройной и хрупкой, даже если весишь центнер.

Реджина сидит на диванчике и пока не произнесла ни слова. Как бы она ни старалась, у нее не получается убрать это восторженно-ошарашенное выражение лица. Глаза у нее как у ребенка, впервые попавшего в “Хэмлиз” на Рождество.

– Почему серый цвет некоторым кажется таким скучным?