Глава первая Главная в сказке

Оля с закреплённой на голове проволокой с ушками вышла из подсобки с какой-то тряпкой в руке, расстелила её в углу и свернулась калачиком, облокотившись на пол.

– Оль, ты кто? – спросил Степан.

– Мышь я, – раздражённо ответила Оля. – Не видишь, на коврике лежу?

– О, беспроводная, – шлёпнул её по заднице Валера. Присел рядом и ещё раз шлёпнул.

– Держи карман шире, – фыркнула она и, завязав верёвку вокруг талии, развернула конец назад. – В нашей убогости, да чтобы что-то современное!

– А что это ты, Валера, по правой кнопке всё щёлкаешь? – спросила Нина Григорьевна, зам директора магазина компьютерной техники «Ультраноут», забежавшая полчаса назад, чтобы одолжить шарики для украшения торгового зала, и почти силком усаженная за праздничный стол.

– Контекстное меню вызывает, – со знанием дела ответила Клавдия Михайловна.

– Боже, какие они слова знают, – закатила глаза компетентная гостья. – А Валера, судя по его габаритам, изображает системный блок?

Из подсобки вылетела Тонечка в костюме химзащиты, плавательных очках, с табличкой на груди «trojan» и запела:

– Мне нравится, что вы больны не мной,

Сейчас нам предстоит завируситься,

Я облетел почти весь шар земной,

Чтоб с рухлядью такой в экстазе слиться…

Под смех благодарной публики она на музыку Таривердиева охаяла их еле живую технику, с надрывом воспела золотые руки юбиляра, продлившего жизнь этим раритетам века двадцатого, и обняла Валеру.

Валера прислонил картонку с изображением экрана с надписью «Error» к спинке стула, некоторое время выжидал, а потом завопил: «Клава!» Клавдия Михайловна, увлечённая поеданием салата «Мимоза», сказала: «Ой!» и вышла к зрителям, дожёвывая, а по дороге прихватила со стола клавиатуру, повесив её себе на шею:

– Крошки мои, на помощь!

Три самых крупных дамы фирмы в белых балетных пачках, сцепившись наперехлёст руками, выпорхнули из дверей под «Танец маленьких лебедей» и запели:

– Коль завис компьютер старый,

Времени не тратьте даром,

Позовите нас,

И для вас тотчас

Всё наладится, девчонки,

Коль наметили ручонки

Правильную цель –

«Control», «Alt» и «Del»!

Синхронно развернулись, явив публике таблички на спине в виде черных квадратов с закруглёнными углами и с белыми надписями «Ctrl», «Alt» и «Del».

– Ой, прямо инструкция для гуманитарных барышень, – умилилась Нина Григорьевна.

– По-моему, в вашей среде это называется «Тупой пользователь», – поправила её Клавдия Михайловна.

– Ну, нельзя же так о дамах! В вашей среде такая замена определений называется «эвфемизм», – парирует гостья.

Вот так они то и дело пикируются. Яня ненадолго задумывается, какая кошка между ними пробежала, но быстро одёргивает себя и продолжает следить за своей пьесой. А в ней задействованы все местные хохмы, в том числе как одна из полных дам, сегодня изображавшая клавишу «Del», впервые сев за компьютер, искала кнопку «Пуск» на рабочем столе. Девчонки разыграли целый детектив с поиском кнопки, но дама не обиделась, а хохотала вместе со всеми. В действие припозднившись включился босс, наряженный в белый халат и докторскую шапочку с надписью на ней «dr.Web». Он лапал всех артисток подряд и говорил: «Пройдите за ширму, разденьтесь по пояс, я вас послушаю». Дамы хихикали, действие затормозилось. Наконец Клавдия Михайловна поняла, что босс действует не по тексту, и ехидно спросила: «Коля, по пояс снизу или сверху?» Босс устыдился и заткнулся, а действие покатилось дальше. Оля потянулась, встала с коврика и танцующей походкой вышла на середину зала, одной рукой раскручивая свой верёвочный хвост, а другой приманивая Яню. Яня надела на руку бумажный цилиндр с конусом на конце и вышла к ней. Сегодня она волновалась больше, чем обычно, ведь хореография никогда не была её сильной стороной, а на этот раз она не просто танцевала, а была ещё и постановщиком. Недавно Валера проговорился, что в детстве его бабушка таскала на бальные танцы, и вот возникла идея, как можно эти его возможности использовать. Конечно, толстяк больше работал как подставка, почти не перемещаясь по залу, он то делал сложную балетную поддержку, то просто придерживал Олю за руку, давая ей возможность рискованно прогибаться, то раскручивал её вокруг себя. В танце Оля ещё успевала щёлкать хвостом как хлыстом, и по этой команде Яня перемещалась по залу, тыкая конусом по очереди во всех задействованных в спектакле. По этому сигналу каждый или пел песенку о своём алиби, или декламировал, если совсем петь не умел, или поворачивался вокруг собственной оси, отрицающе мотая головой, пританцовывая как бог на душу положит. «А, Янечка у нас курсор!» – догадался наконец-то пьяненький босс. И вот кнопка была найдена, вирус побеждён, а компьютер фирмы был починен Степаном и занял почётное место в Политехническом музее, и тогда все занятые в пьесе с цыганским надрывом заголосили «Величальную», где вместо «К нам приехал наш любимый» спели:

– С юбилеем поздравляем,

Степан Сергеевич дорогой!

Стёпа, Стёпа, Стёпа,

Стёпа, Стёпа, Стёпа

Пей до дна, пей до дна, пей до дна,

Чтоб жизнь была полна!

Кстати, в жизни никто из коллег вне зависимости от возраста Стёпой его не называл. И по отчеству тоже. Только Степан. И Яня так его звала, хоть моложе была аж на восемнадцать лет. А их тандем в коллективе звали Степановыми или Степанами. Потому что Яня Степанова, а он Степан.

Практически непьющий юбиляр по-гусарски хлопнул бокал шампанского и полез целоваться с артистами. Когда дотянулся до Яни, то не просто обнял её, а взял на руки, воскликнув: «Снегурочка ты моя!» Яня испуганно покосилась на его супругу, полную женщину в цветастом платье. Несмотря на то, что со Степаном работали они вместе в этой студии восемь лет и крепко дружили, жену его она видела считанное число раз, знала лишь с его слов. Но женщина открыто смеялась вместе со всеми.

Нина Григорьевна, вытирая слёзы, выступившие ль смеха, позавидовала:

– Вот почему у вас так здорово? Наши-то на корпоративах только пьют, едят и гомонят… как канадские лесорубы.

– Почему канадские и почему лесорубы? – заинтересовало Яню.

– Это из серии «О чём говорят мужчины». Канадские лесорубы – в лесу о бабах, а с бабами о лесе. Слушай, эту пьесу непременно нашим надо показать! Наша тема! Может, хоть это их расшевелит.

– Ты что, – возмутилась дама «Alt». – Это мы в своём коллективе можем себе позволить растелешиться, а перед вашими мальчиками и девочками – ну нет!

– А если все под кайфом, – стала уговаривать её гостья. – На корпоративе, да после коньячка!

– Не-е, нам столько не выпить, – замотала головой дама «Del».

Когда народ начал подтягиваться к выходу, Яня увидела, что Нина Григорьевна бросилась за боссом, которого уводила Клавдия Михайловна, и решила её перехватить. Эта прыткая особа наверняка сейчас заручится его согласием на выступление перед «Ультраноутом», что ни к чему хорошему не приведёт. Но не вовремя её остановила жена Степана. Она горячо благодарила Яню за организацию юбилея. Не вырываться же!

А женщина со смехом вспоминала прошлый Новый год, когда пара Степанов в образе Деда Мороза и Снегурочки поздравляли их внука, который потом поделился с бабушкой, что дед Мороз не приехал, его в связи с большой занятостью дедушка заменил, а вот Снегурочка была самая настоящая, из сказки, красивая и добрая. Надо же, Степан и словом не обмолвился, что это его родные, просто сделал заказ – и всё. А ведь для своих они отрабатывали бесплатно! Вот же скромняшка её напарник!

Когда Яня добралась до директорского кабинета, она через приоткрытую дверь увидела, что шеф, понурясь, стоит у подоконника, Клавдия Михайловна утирает слёзы платочком, а Нина Григорьевна сочувственно приобняла её. Нет, явно речь у них идёт не о капустнике! И Яня на цыпочках вышла из приёмной.

А дома уже привычно хмурилась и отворачивалась дочь. Её ласковая разумная девочка вступила в подростковый возраст. Вот… с истерикой в голосе на прошлой неделе вдруг потребовала какой-то крутой айфон. Яня даже растерялась. Потом попыталась объяснить, что у семьи сейчас финансовые проблемы и попросила годик подождать. Маша психанула, отказалась ужинать, и теперь демонстративно уходит из кухни в их комнату, когда туда заходит мама, а если Яня идёт в их комнату, то выходит либо на кухню, либо к бабушке. Бабушка молчит, но, её молчание очевидно свидетельствует, что она на стороне внучки. А у Яни просто нет сил поговорить с ними обеими. Положение настолько безнадёжное, что, пустись она в объяснения, слёзы брызнут. Вот и помалкивает, сцепив зубы.

– Ужин на плите, – говорит Татьяна Ксавериевна.

– Ма, я же с юбилея.

– Ох, забыла. И как прошёл?

– Хорошо. Кажется, Степан остался довольным.

Разговаривая с матерью, Яня постепенно успокаивалась. Она показывала ей фотографии и видео, похвалилась, что подарили от коллектива крутую лодку, которой заядлый рыбак Степан жутко обрадовался. И тут Маша сорвалась, мол, не по тысяче на такой подарок скидывались коллеге, а дочери родной на телефон денег нет.

– А ты что предлагаешь, уйти с юбилея? – тихо спросили Яня. – Или прийти, но с пустыми руками? Это ведь Степан, который тебя маленькую на руках носил, Дедом Морозом в дом приходил! Он едва ли не чаще, чем папа, тебя на процедуры в поликлинику возил! В нашу последнюю поездку в Москву он не только нас на вокзал привёз, но и до вагона помог дойти. И встречал потом. Он мне немалые деньги, прощаясь, в карман сунул. Я только недавно с ним расплатилась.

– Но ты же расплатилась…

– Ага, теперь чувство благодарности можно не испытывать?

Маша хлопнула дверью. Мама шепнула:

– Янь, маленькая она ещё, не злись.

– Знаешь, слышала как-то интервью одного церковного иерарха, его спросили, если бы смертных грехов было восемь, что бы он добавил? Он не задумываясь ответил: неблагодарность. Основы нравственности закладывают раньше, чем грамотность. А наша грамотная девочка уроки нравственности прогуляла. Ладно, мам, я тоже спать пойду.

За неделю после юбилея Степана в семье Степановых атмосфера не разрядилась. Утром, выходя из дома, Яня с тоской подумала: квартира предков, которую прабабушка получила, когда их старый дом снесли, всегда была для неё убежищем, крепостью, символом стабильности. Даже приезжая из их с Петей крутого ЖК с закрытым охраняемым двором и подземным паркингом, она как будто крылья расправляла, ощущая запах родного дома: пирогов, бабушкиных цветочных духов и апельсиновых корочек, которые она раскладывала на полках шифоньера. А сейчас Яня чувствовала себя нищим, покидающим ночлежку.

Зато она обожала свою работу, площадь Свободы, на которой располагалась их студия, весь коллектив, людей творческих, доброжелательных, активных. Вот вышла из автобуса у «Медтехники», завернула за угол к площади – и перед ней комплекс центрального рынка, получившего в народе кличку «Армянский цирк». Трёхэтажное здание в форме шестигранной гайки, к граням через одну пристроены три двухэтажных кубика с плоскими крышами. В выходящих на площадь размещаются: слева гипермаркет популярной продовольственной сети, справа – магазин компьютерной техники «Ультраноут». А между ними главный рыночный вход, можно свернуть в крытые торговые помещения, а можно пройти насквозь и выйти на открытую внутреннюю торговую площадь. Сегодня Яня опаздывала, поэтому рванула через рынок, а обычно она обходила «Ультраноут» и заворачивала к третьему кубику – их «Студии детства». Как боссу в своё время удалось отхватить такое помещение, покрыто мраком неизвестности. Отчасти, наверное, из-за того, что оно на задворках рыночного здания, вокруг него только плиточная дорожка, окружённая высоким бетонным забором. А за забором петля дороги, на которой разворачивались междугородние автобусы, подъезжающие и отъезжающие к располагавшемуся дальше автовокзалу.

Проскочив мимо прилавков и оббежав беспорядочно установленные торговые палатки, она вышла к входу в кафе «Селянка». Оно открывалось рано, бар начинал обслуживать с половины восьмого. Занимало кафе не только первый и второй этажи грани «гайки», примыкающей к студии, но и большую часть первого этажа их «кубика», там располагалась детская игровая зона кафе. Яня пролетела через зал, кивнув бариста, нырнула в игровую зону и постучала в служебную дверь. Охранник Валера открыл почти сразу и крикнул вслед ей, энергично стучащей по лестнице каблуками:

– Там уже двое подошли!

Сегодня генеральный прогон их спектакля. Младшая группа играла «Репку». Все дошколята, кроме восьмилетнего Гоши в роли деда. Играть решили в детской игровой зоне. Там всего шестеро детей развлекались, как Яня на ходу заметила, но ещё из соседней школы должна была группа продлённого дня прийти, но почему-то не появилась. Ну, сотрудники спустились, несколько ребят с индивидуальных занятий да родители юных артистов – достаточно! Яня махнула рукой: начинаем! Вышла в сарафане и кокошнике очень серьёзная девочка Маша, назначенная на роль сказительницы за то, что уверенно произносила букву «р», выкатила вращающийся табурет, шлёпнула ладонью по сидению и объявила:

– Посадил дед репку!

Вышел Гоша в косоворотке, кепке и с привязанной бородой, вынес на руках свою двухлетнюю сестрёнку Дашу, усадил на табурет. Выскочили ребятишки в костюмах овощей и фруктов и запели, кружась в хороводе вокруг них:

– Надеваем мы от солнца кепку

И сажаем в огороде репку,

А она врастает в землю крепко,

Будет репка больше всех!

Ля-ля-ля…

После «выросла репка» Яне пришлось крикнуть «Дашенька, ручки!», потому что Дашенька, конечно, забыла вырасти. Она вскинула ручки, и жёлтая одёжка взметнулась, вздувшись вокруг неё пузырём. Гоша закрутил табурет, а хоровод снова двинулся вокруг репки, голося:

– Вот она какая, наша репка,

Дед её ботву сжимает крепко,

Но она корнями взялась цепко,

Наша репка – великан!

Когда все песни спели и репку вытянули, на входе зашумели голоса – продлёнка явилась. И что с ними делать? Командирша Маша неожиданно проявила сочувствие:

– А давайте мы ещё сыграем, а то они плакать будут!

Дело было, конечно, не в предполагаемых слезах закалённых суровой школьной жизнью второклассников, а в том, что Маше понравилось выступать перед зрителями.