Аксаков видел в Герасиме своеобразный символ: «Мне нет нужды знать, вымысел ли это или факт, действительно ли существовал дворник Герасим или нет. Под дворником Герасимом разумеется иное. Это олицетворение русского народа, его страшной силы и непостижимой кротости… Он, разумеется, со временем заговорит, но теперь, конечно, может казаться и немым и глухим».[110]