Дизайнер обложки Евгений Трубицин

© Евгений Трубицин, 2021

© Евгений Трубицин, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-4474-9987-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Я совсем окоченел и переминался с ноги на ногу, когда автобус наконец-то подъехал. Предвкушая теплую, спокойную обстановку в салоне, я взбежал по железным, кое-где проржавевшим ступенькам и уселся на одно из множества свободных мест. Несмотря на то, что мне удобно было сидеть в тусклом свете грязных ламп этой скрипучей железяки, мной овладело минус-время.

Минус-время ― название, которое я дал довольно распространенному, мне думается, явлению.

Представь. Просыпаешься. Быстро завтракаешь, толком не чувствуя вкуса. Одеваешься и чуть ли не бегом устремляешься на остановку. Мучительно ждешь автобус. Едешь и клюешь носом, не позволяя себе окончательно отрубиться. Выходишь на холод и проклиная все на свете, тем же быстрым шагом ковыляешь на работу, наблюдая унылые, не выспавшиеся лица окружающих. На протяжении всех этих действий ты толком ничего не видишь и не ощущаешь, кроме раздражения и невыносимой скуки. Не получаешь каких-то значимых впечатлений. Память вместе с изможденным сознанием вообще, как правило, отключаются, отдавая тебя целиком на милость автопилоту. Тебе не просто скучно, а иногда даже противно. Ты с нетерпением ждешь, когда же закончится это время. Минус-время. Время, которое ты с радостью бы пропустил, выкинул к чертям из своей жизни. Но снова приходишь на работу. Сидишь, изнемогая, до обеда, потом набиваешь брюхо чем попало в людной и шумной столовке. Ешь, стараясь не привлекать к себе внимания, ведь тебя давно тошнит от всех этих людей с услужливыми лицами, с лживыми улыбками и их вежливой, бесцельной болтовней.

Возвращаешься после обеда и все становится только хуже. Тебя разморило и серьезно тянет в сон. И здесь требуются недюжинные усилия. Ты садишься на свое высокое кресло из кожзаменителя. Пялишься на экран, старательно изображая напряженную мыслительную деятельность. Кое-как досиживаешь до шести и как ракета вылетаешь из этого, проклятого бесконечной скукой, места.

Все это мерзкое минус-время, которое хочется стереть и забыть. Досадная необходимость. Но говорят ― нужно работать, нужно на что-то жить. Как странно, большинство из нас должны вкалывать с утра до вечера на ненавистной работе. Как все-таки это чертовски странно. Ну ничего, другие терпят и я смогу.

Еду домой. Вхожу в свою серую, крошечную комнату. Но несмотря на всю ее убогость я рад. Нет, даже счастлив. Свершилось! Теперь я начинаю жить, ведь минус-время кануло в пустоту, сгнило, почти не оставив следа в памяти. Радостно ем, наслаждаясь каждым кусочком. Ничего не остерегаюсь, не ловлю на себе непонятных взглядов еле знакомых людишек. О счастье! Я наконец-то один. Пью обжигающе горячий чай с двумя ложками белого как вата сахара. Читаю книгу, развалившись на крошечном уютном диване. Это мое время. Только ради него я терплю эту жизнь.

Жаль, но с утра все начинается по новой. Встаю в шесть утра и запихивая в себя очередную порцию омлета, начинаю ждать вечера. Когда я смогу придти домой и расслабившись, буду развлекаться и отдыхать. Правда, зачастую приключалась другая напасть ― примостившись на диване после тяжелого «трудового дня», я включал какой-нибудь фильм. Я всегда предпочитал фантастику, ведь в ней нет этого убого и серого мирка, где годами ничего не происходит. Но ее всегда мало и я старался смаковать каждый такой фильм, смотря его десятки раз. Но от усталости я не то что смотреть не мог, у меня даже мысли в голове не копошились. Сколько раз я просыпался посреди фильма, не запомнив ни черта из того, что только что смотрел.

Несправедливо. Вкалываешь, терпишь это ужасное минус-время, а затем даже не можешь получить, причитающееся тебе по праву, удовольствие.

Сегодняшний день обещал быть таким же как всегда: серым, тягостным и пустым. Но вечером произошло событие, разрушившее привычный ход моих будней.

…

Я очнулся от мыслей, когда полупустой автобус подъехал к переезду. До дома оставалось всего каких-то минут пять, но поезда могли продлить это время на добрый час, если не больше. За то я их и ненавидел. И поезда, и переезд, и людей, которые эти поезда пустили поперек единственной проезжей части. Сидел я, по обыкновению, у окна, уставившись в сумрак промозглого вечера. Завывал ветер, проникая сквозь потрепанную обшивку старого Уаза. Хорошо я был одет по погоде. В синий допотопный пуховик. Потертый, но все же теплый. Мне было терпимо и даже в чем-то приятно. Вообще я любил вечерние поездки домой. Но любил я их только тогда, когда переезд оставался открыт.

Я начал ерзать из стороны в сторону, стараясь рассмотреть приближающийся поезд и почувствовал локтем какой-то объект. Это была новенькая, толстая тетрадь с черной кожаной обложкой. Как я ее не заметил за двадцать минут пути? Не знаю. Спасибо «дорожному трансу». Ехал, все время пялясь в окно. Но видел лишь несвязные образы прямиком из памяти, приправленные скучным воображением. Да, в дороге я всегда утопал в бесконечных, ни к чему не ведущих, мыслях.

Я осторожно поднял тетрадь. Почему-то мне показалось, что в ней могут быть какие-то вырезки или вкладыши. Я представил, что поднимаю ее и на весь салон из-за несвоевременного порыва ветра разлетаются во все стороны разноцветные бумажки с изображением каких-то людей и зданий. Пассажиры неодобрительно смотрят на меня, а кондуктор грубым и нахальным голосом требует, чтобы я устранил все это безобразие.

Ничего подобного, конечно, не произошло. Тетрадь не содержала в себе скрытых секретов. Лишь обычный текст, без каких-либо зарисовок или картинок. Я сразу догадался, что это чей-то дневник. Быстро пролистав страницы до конца, я не обнаружил каких-то подписей или имен. По крайней мере при беглом осмотре они не попались мне на глаза. Вернувшись к самой первой странице, я присмотрелся. Буквы были чистыми без клякс и подтеков. Тетрадь не имела ни клеток, ни разлиновки и человек писавший этот текст, иногда косил то вверх, то вниз. Тем не менее почерк был вполне читаем.

От моей находки меня отвлек пронзительный гудок приближающегося паровоза, сулившего мне скорое возвращение домой. Я почувствовал легкую радость и вернулся к тетради. Первая запись начиналась со странного заголовка «Знак силы». Уставившись в тетрадь изо всех сил ― в салоне было, что глаз выколи ― я начал читать.

«Делай только то, что действительно хочешь. Не трать время на глупости и тусклые развлечения. Цени каждую секунду, ведь ты не знаешь, сколько их осталось.

Скука ― самое страшное, скрытое зло. Если тебе скучно, ты явно делаешь что-то не то. Например, думаешь. Скука рождается из мысли. Мысль рождается из необходимости или по ошибке.

Мысль по необходимости говорит о том, что ты в нужде. Твое тело. Или твой дух.

Мысль по ошибке искажает факты, изменяет реальность. А иногда и медленно убивает тебя. Скука ― один из медленных способов самоубийства.

Ищи корень навязчивых мыслей. Если не найдешь, ум никогда не успокоится. Ищи, почему ты думаешь раз за разом. Думаешь без цели. Без желания.

Чтобы найти, нужно очень захотеть. Нужно всерьез задаться этим вопросом, словно от этого зависит твоя жизнь. Словно тебя подвесили на петле и потребовали ответ. Пойми или умри.

Но хотеть тоже нужно уметь. Желание делает тебя слабее. Запомни ― желание возникает само, без твоей воли. Намерение же ― твое создание. Желание тянет тебя к чему-то. Намерение показывает путь. Идешь же сам. Если имеешь волю идти.

Желание не удовлетворяясь, доставляет боль. Намерение ― хладнокровно. Желай и сразу делай. Либо не желай вовсе. Имей намерение каждый день и каждый час. Просыпайся с целью, засыпай с целью. Цель не для результата. Цель ― твой путь.

Иди по пути или уснешь навсегда.»

Я закончил чтение и почувствовал, как все смолкло внутри. Странная тетрадь и странный текст. Мысли после этих слов куда-то запропастились. Будто потерялись в тумане уставшего сознания. Я что-то ощутил. Может быть то, что называют вдохновением. «Давно оно ко мне не заглядывало». ― подумав об этом, я оглянулся по сторонам, испугался выглядеть глупо в приступе воодушевления. «Но сейчас я скорее выгляжу, как сумасшедший с пустым, бездушным взглядом». ― подумал я.

Осмотревшись, я успокоился и опустил глаза. Никому из присутствующих нет до меня дела.

Пока я читал и озирался по сторонам, автобус незаметно достиг моей остановки. Я вскочил и протискиваясь через толпу возмущенных пассажиров, вложил черную тетрадь в пакет, в котором болтались туда-сюда книги, линейка, пара простых карандашей и неоконченные чертежи.

Выйдя на улицу, я ощутил ветер. Он дул все сильней и напористей будто мне назло. Шея болезненно содрогалась от его порывов.

«Щеки и нос наверное покраснели». ― сделал вывод я и стал прятать лицо от проходивших рядом незнакомцев. «Не люблю я выглядеть глупо».

Подойдя к своему подъезду я вспомнил о находке и решил после вечерней трапезы продолжить чтение. Не скажу, что текст меня поразил или сразу понравился. Нет. Наоборот, мне показалось, что этот дневник пишет какой-то напыщенный болван. Мне попросту стало интересно. Еще я помнил свою странную реакцию от прочитанного. Мой ум будто выключился и выключился не совсем так, как от усталости. Безмыслие показалось мне приятным и притягательным. Мне захотелось пережить его вновь. После чтения этого текста мне стало даже как-то полегче, что конечно не отменяло того факта, что этот горе писатель слишком много на себя брал.

В размышлениях я зашел в дом и не торопясь, поужинал. Лишь спустя час я очнулся от мыслей, поймав себя за просмотром телевизора. Выключив звук, чтобы не отвлекал, я достал из пакета дневник неизвестного и начал было его читать, как буквально через минуту загремел телефон. Я взял трубку, ощущая небольшой страх ― кто может звонить в такое время. За страхом пришло и раздражение. «Не люблю, когда меня отвлекают». Я сделал голос нарочито грозным и тягуче сказал:

― Алло.

– Антон! Завтра чтоб ровно к шести. Придут важные люди. Смотри не опоздай.

– Хорошо. ― промямлил я, скрывая злость, попрощался и положил трубку.