Часть I
Полмиллиарда долларов

Глава 1
Родом из детства

Дверь бесшумно распахнулась, и в кабинет вошла Варвара – оператор по работе с персоналом, – если по-простому, обыкновенная секретарша, какая имеется почти у каждого руководителя учреждения. Вот только компания, в которой работала Варя, называлась «Российские алмазы», а потому секретарша генерального директора просто обязана соответствовать высоким стандартам. Имея броскую внешность и покладистый ровный характер, Варя без труда справлялась с непростой задачей. До нее секретаршей работала Татьяна, девица с огненной гривой, однако число ее поклонников зашкаливало за допустимый предел, и Курганов Андрей Макарович, генеральный директор компании, решил с ней расстаться, определив девицу пусть не на столь значимое место, но столь же хлебосольное, – в цех огранки алмазов.

Курганов не без оснований считал, что с Варварой ему повезло. Первое, на что обращали внимание посетители, когда приходили на прием, так это на ее теплую красоту, позволявшую перешагивать кабинет строгого начальства в благодушном расположении духа.

Место, где встречаются подобные экземпляры человеческой природы, располагалось в Иркутске – некий исторический эпицентр, порожденный столкновениями множества кровей, начиная от коренных жителей бурятов, столь непривычных европейскому взору, до потомков донских казаков, что пришли в Сибирь гонимые царским указом и собственными честолюбивыми помыслами. Испытывая дефицит в женском общении, казаки охотно обращали алчные взоры на местное женское население, нередко оказывавшее им радушный прием. Вот от этой необузданной, диковатой любви народились девицы с независимым характером, красивым гордым профилем, которых трудно было представить в русских кокошниках, столь характерных для средней полосы России.

Варвара, как никакая другая девушка, умела соответствовать характеру заведения, в котором работала, и держала хорошенькую головку столь высоко, как если бы ее макушку украшал венец из крупных самоцветов. При этом вела она себя совсем не чопорно, что порой свойственно девушкам ее возраста и внешности, вполне даже дружелюбно, с милой улыбкой на слегка скуластом личике, но вместе с тем в разговоре даже при самом доверительном диалоге всегда ощущалась граница, перешагивать которую не хотелось. Эту девушку Андрей Макарович отыскал сам (весьма редкий случай), пренебрегая многочисленными рекомендациями, что обрушились на него валом, когда только обмолвился о том, что хочет подыскать себе другого оператора по работе с персоналом, – просто обратился в бюро занятости и уже через два дня ему предложили подходящую кандидатуру. Как следовало из резюме, девушка окончила пединститут иностранных языков и искала подходящую работу. Первое время Курганов лишь присматривался к ней, полагая, что девушка слишком хороша, чтобы отвечать на бесконечные звонки и стучать по клавишам. Но через две недели выяснилось, что Варвара была не только привлекательная, но и весьма сообразительная.

Единственным минусом Вари, с точки зрения Курганова, был ее высокий рост (а порой она приходила и на высоких каблуках!), прежде девушка всерьез занималась баскетболом и выступала за сборную вуза, и генеральный директор ощущал некоторый дискомфорт, стоя с ней рядом, когда она возвышалась над ним едва ли не на целую голову! Хотя как посмотреть… Иные мужики на ее распрямленную спину взирали с неподдельным восхищением и наверняка втайне завидовали ему, полагая, что генеральный директор, не лишенный творческой фантазии, использует ее рост весьма креативно.

– Андрей Макарович, подошел Федор Юрьевич, – не проговорила, а буквально пропела Варвара.

Федор Юрьевич Тимофеев был начальником цеха конечной доводки алмазов и главным экспертом. Именно к нему после многоступенчатого обогащения кимберлитовой породы, включая ее дробление, промывку и рентгено-люминесцентную сепарацию, попадают все алмазы, которым предстоит дальнейшая сортировка. Если присмотреться к цеху, которым он руководит, то в нем нет никакой романтики: за небольшими столами с яркими настольными лампами сидят женщины в белых халатах, на руках длинные резиновые перчатки, и они, вооружившись узкими пинцетами, выбирают из общей кучи разновеликих алмазов подходящие по размеру и бережно складывают их в небольшие металлические коробочки, которые, по мере заполнения, ссыпаются в большие металлические тары, весьма напоминающие тазы, что используют в общественных банях. На всякого, кто видел, как по длинной резиновой ленте движутся большие тазы с ручками, до самого верха наполненные высококачественными алмазами, зрелище производило сильнейшее впечатление!

Как было заведено в последние три-четыре года, начальник цеха приносил Курганову на просмотр самые крупные алмазы, которым нередко, здесь же, проявляя остроумие, давали собственные имена. После этой нехитрой процедуры особо значимые алмазы отправляли в центр сортировки в Мирный в сопровождении усиленной вооруженной охраны. В этот раз, как уже доложили Андрею Макаровичу, было обнаружено три крупных уникальнейших алмаза: два черного цвета и один ярко-желтый. И генеральному директору не терпелось на них взглянуть.

– Пусть заходит, – стараясь скрыть нетерпение, отозвался Курганов.

– Хорошо, Андрей Макарович, – ответила Варвара и, круто развернувшись, пружинистой походкой дикой своевольной кошки зашагала к двери.

Андрей Курганов невольно остановил взгляд на ее упругих ягодицах, отметив, что вчера на девушке было зеленое обтягивающее платье, напоминавшее кожу хищной и опасной ящерки, выгодно подчеркивающее ладно скроенную фигуру. Девочка многим рискует, когда-нибудь у него возникнет желание погладить ее ниже талии. А может, она считает, что Андрей Макарович бесчувственный чурбан или слишком стар для подобного рода ухаживаний? Если это так, то девушка очень сильно заблуждается – он, как и всякий мужик, может быть подвержен страстям. Вот тогда берегись!

Негромко постучавшись, в комнату вошел плотный мужчина около тридцати пяти лет, с огромной желтоватого цвета залысиной и аккуратными небольшими очками на птичьем носу. На нем был стального цвета костюм из тончайшей шерсти, явно не местного производства. За внешне простым покроем чувствовался шик, всегда отличающий дорогие модели.

В узких длинных ухоженных ладонях Тимофеев держал небольшую металлическую коробочку, в которой находились алмазы. Обращался с ней с подобающей деликатностью, как и положено с незаурядной вещью. В общем-то, Тимофеев был одним из ведущих геммологов России (благо что под боком находилась столь внушительная база), и у многих складывалось впечатление, что он знает об алмазах буквально все! Так что компании «Российские алмазы» с Тимофеевым подфартило.

– Проходи, садись, – показал генеральный директор на стул подле себя. И когда Федор Тимофеев присел по правую руку от директора, аккуратно поставив перед собой платиновую коробочку, спросил: – Как добрался?

Спросил, как если бы пришлось добираться откуда-то с Магадана.

На губах Тимофеева мелькнула лукавая улыбка. Впрочем, разгадать ее секрет не составляло труда, все-таки не «улыбка Джоконды»! В концерне «Российские алмазы» была одна из мощнейших служб безопасности в стране. А главный консультант производства при всей строгости свободно выносит из производственной зоны алмазы величиной с грецкий орех. А ведь досмотр на производстве был поставлен на очень высоком уровне, если не сказать, крайне жестко – ему подвергались буквально все, начиная от мастера драги и заканчивая инженерами, контролирующими конечную стадию продукции. Не считаясь с чином, охрана заставляла раздеваться догола всех, беззастенчиво требовала приседать; смотрела под ногти; заглядывала в самые интимные места; расчесывала волосы, опасаясь, что алмазы могут быть спрятаны в них; требовала полоскать рот. Так что при таком неустанном бдении укрыть даже самый крохотный алмаз не представляется возможным. Но даже это еще не все: уже на выходе каждого работника могут проверить выборочно. Сама охрана также подвергается тщательному досмотру. А тут по звонку генерального, буквально с самого конвейера сгребаешь в металлический контейнер самые редкие и крупные алмазы, после чего беспрепятственно выходишь из помещения.

– Спасибо, благополучно.

– Так чем ты меня порадуешь на этот раз? – нетерпеливо спросил директор.

– Взгляните, – торжественно произнес Федор Юрьевич и, щелкнув хромированными замками, открыл коробочку.

В небольших углублениях на бархатной красной подушечке лежали три большущих алмаза: два черных (один из которых был величиной с грецкий орех, другой – вполовину меньше) и один желтый, как по форме, так и по размерам напоминающий каштан средних размеров. Взяв пинцетом желтый камень, Тимофеев осторожно положил его на стол перед Кургановым.

– В нем девятнадцать карат. Идеальный камень! Отсутствуют даже мельчайшие трещины. С огранкой «принцесса» он будет стоить примерно четыреста пятьдесят тысяч долларов.

– Однако! Откуда они?

– С карьера «Дружба».

Генеральный понимающе покачал головой. Так уж случилось, но именно на этот карьер в последние годы приходились самые серьезные находки алмазов. Да и в геологическом плане месторождение значительно отличалось от всех остальных.

Алмаз, напоминавший глаза дикой кошки, выглядел невероятно теплым, однако такое ощущение было обманчивым, достаточно было лишь взять его в ладонь, чтобы почувствовать холод, исходящий от его гладких граней. Такое неповторимое изящество не признает никакой дружбы и со всяким будет держаться надменно и холодно, даже с теми, кто посчитает его своим, выплатив за него целое состояние.

Андрей Макарович приподнял камень и внимательно всмотрелся в янтарную глубину, заигравшую многими огнями. В какой-то момент показалось, что он потерял счет времени – подобное сияние способно очаровать кого угодно.

– Черные алмазы такого качества и таких размеров уже давно не встречались в этом карьере.

– Да, я знаю… Они впечатляют, – согласился генеральный директор, невольно улыбнувшись.

– Я уже провел компьютерные исследования для этого большого алмаза, – приподнял Тимофеев наиболее крупный черный алмаз. – Более всего подходит огранка «маркиз». Заиграют все грани… Даже вот эта, – показал он на небольшой скол. Аккуратно положив камень на место, он взял второй. – А вот для этого алмаза подойдет огранка «слеза», аккумуляция света будет наиболее полной. Как вам мое решение?

– Ты старший консультант генерального директора компании, мое доверенное лицо, так что тебе и карты в руки.

– Тогда я отдам распоряжение.

Генеральный едва заметно кивнул.

– Договорились… А какова будет их предварительная стоимость?

– При обработке алмазы уменьшатся на треть, это надо учитывать… На их поверхности имеются небольшие включения минералов, которые можно заметить только под микроскопом. Но даже в этом случае цена на них не опустится ниже восьмисот тысяч долларов.

– Неплохо…

Прозвеневший телефонный звонок прервал разговор. Извинившись, Курганов взял трубку:

– Слушаю.

– Андрей Макарович? – в голосе прозвучали значимые интонации, какие можно различить лишь у человека, облеченного властью.

– Да, это я, Петр.

– У меня есть для тебя неприятная информация.

– Что такое? – невольно насторожился Курганов.

– Тебя хотят подвинуть.

– Вот это новость, ты меня огорошил!

– Извини, посчитал, что ты должен быть готов к этому известию.

Звонившим был Герасимов Петр, его однокашник, один из немногих юношеских приятелей, с кем Курганов до сих пор поддерживал тесные отношения. Надо признать: Петр не однажды выручал его в трудные минуты, а когда требовалось опереться о крепкое плечо, так он с готовностью его подставлял.

Сейчас был тот самый случай.

За прошедшие пять лет, что Андрей Курганов провел в кресле генерального директора, его не однажды пытались потеснить. И всякий раз приходилось подключать личные контакты на самом верху, чтобы подобного не произошло. Однако с каждым годом сопротивляться давлению из центра становилось все труднее – уж слишком хлебным для многих представлялось его место. А ведь усаживаясь в кресло, он получил в наследство полуразвалившееся, едва ли не убыточное хозяйство, и пришлось потратить немало сил, чтобы выйти по добыче алмазов на сегодняшний уровень. Именно ему удалось пробить решение самостоятельно продавать сырье и граненые алмазы напрямую потребителю, что подразумевало значительную прибыль в ближайшее время. Число недоброжелателей Курганова увеличилось многократно в последние полтора года, когда он сумел добиться большей автономии.

– Насколько это серьезно? – глухо спросил Андрей Макарович, скосив тяжеловатый взгляд на Тимофеева, сидевшего молчком.

Уложив алмазы в металлическую коробочку, эксперт старательно делал вид, что изучает физико-географическую карту Южной Якутии, на которой красными флажками были помечены кимберлитовые трубки. Андрей Макарович понимал, что это всего лишь дипломатический экивок. В действительности эту карту за последние два года Тимофеев успел изучить до мельчайшей речушки, до самой незначительной сопки. Большую часть территории Тимофеев проползал на собственном брюхе, так как родился в Южной Якутии и большую часть жизни провел именно здесь.

– Сейчас все очень серьезно, – высказался Герасимов. – Указания исходят от уполномоченного представителя президента. Сам понимаешь, такие решения не отменяются. Видно, там, наверху, уже все решили.

– Вот как… И кого же решили поставить?

Федор Тимофеев уткнул взгляд в огромную фотографию разрабатываемого карьера «Дружба», запечатленного с километровой высоты. Огромные «БелАЗы», грузоподъемностью до ста сорока тонн, чередой тащившиеся по серпантину, выглядели всего лишь невыразительными букашками в гигантском карьере. А его глубина, вместе с буровой установкой на самом дне, просто терялась где-то в недрах земли. И это всего-то один из двух десятков гигантских карьеров акционерного общества «Российские алмазы». Работать на столь масштабном предприятии, пусть даже если ты обыкновенный проходчик, было невероятной удачей, а что говорить о нем, Курганове, генеральном директоре, уже не один год возглавлявшем столь масштабное предприятие. От одной мысли, что каждый день проходчики поднимают «на гора» десятки тысяч каратов, просто захватывало дух. И вот теперь выискались люди, которые намереваются отобрать его детище.

– Кто-то из центра. Фамилию точно сказать не могу, все держится в секрете, но кажется, Нивелин. Знаю, что документы на твое отстранение находятся на подписи у президента.

– Это который Нивелин? Николай Абросимович, что ли?

– Он самый.

Усилием воли Курганов сумел подавить вспыхнувшее в нем чувство негодования. У Нивелина были серьезные покровители в Совете министров, наверняка именно с их подачи он рискнул раскрыть рот на столь лакомый кусок. Пять лет назад Нивелин был директором шахты на Кузбассе, а когда завалило два десятка горняков, так по решению московской комиссии из руководства его убрали. Но, как это частенько бывает, не понизили, а наоборот, повысили – перевели в Министерство геологии, где Нивелин возглавил один из важнейших секторов – по запасам углеродного сырья. Последующие пять лет Нивелин прыгал с одной должности на другую, все выше взбираясь по служебной лестнице, и вот теперь у него на носу новое назначение – генеральный директор компании «Российские алмазы». Должность не только хозяйственная, но и во многом политическая, а значит, наверху назревают какие-то серьезные комбинации, связанные с перестановками фигур и, как следствие, требующие траты бюджетных денег, а его компании отводится незавидная роль дойной коровы. Сам Курганов на такое дело не подпишется, следовательно, вместо него уже подыскали более лояльную фигуру.

– Что ж, это на него вполне похоже. Нивелин всегда подсуетится там, где нужно… Хм, и там, где не требуется.

– Что думаешь делать? – В голосе собеседника прозвучали нотки сочувствия. – Поборешься?

– Думаешь, есть смысл?

– Трудно сказать… Хотя, кто знает. Я со своей стороны еще прозондирую почву, но шансы твои невелики… Откровенно хочу сказать.

– Я понял, спасибо.

– Если тебе что-то вдруг потребуется, так ты дай мне знать. В любом случае без работы не останешься.

– Договорились.

Андрей Курганов в задумчивости положил трубку.

Первая попытка подвинуть его с места генерального директора компании предпринималась четыре года назад, когда его производство без лишнего шума сумело обойти «Де Бирс», сделавшись крупнейшим в мире производителем алмазов. Что тут говорить, тридцать миллионов каратов, ежегодно получаемые с карьеров компании, это не шутка! Сырые алмазы складывали в хранилище, где они дожидались наиболее благоприятной обстановки для продажи. Выбрасывали на рынок лишь небольшими партиями, чтобы не сбить на них мировую цену. Так что, по большому счету, глобальные цены на алмазы отныне зависели теперь от России, а точнее от него, генерального директора компании «Российские алмазы» Курганова Андрея Макаровича. Именно Россия определяет в данный момент стоимость всех ювелирных драгоценностей – колье, ожерелья, кольца, подвески, – где присутствуют алмазы. И хотелось бы верить, что такая политика будет продолжаться долгие годы.