Шушманов Евгений Леонидович, член Российского союза писателей (РСП), автор более 1000 стихотворений. Победитель конкурса РСП «Георгиевская лента 2017». Дипломант 1 степени в номинации «Историко-патриотическая поэзия» международного фестиваля «Мгинские мосты 2020». Финалист премии РСП «Поэт года 2020» в номинации «Лирика».

Награждён в 2020 году медалью РСП – «Иван Бунин 150 лет» и в 2022 году медалью «Сергей Есенин 125 лет».

Автор сборников «Аты-баты», «12 месяцев стихов», «Анатомия любви» и «Разлучный чай».

Пьеса в стихах «Прощание с юдолью или три дня из жизни Петра Великого» вошла в финальный список конкурса «Время драмы 2017» Гильдии драматургов Санкт-Петербурга. Более полно познакомиться с творчеством автора можно на сайте РСП стихи.ру.

© Шушманов Е.Л., 2024

© «Пробел-2000», 2024

От автора

Не пугайся, уважаемый читатель, названию сборника. Слова «стёб», «стебаться», «стёбовый» (или стебовый) – это, отнюдь, не неприличные слова, как может показаться первоначально. Толковый словарь под редакцией Кузнецова относит слово «стёб» и производные от него всего лишь к молодёжному сленгу, к жаргонным словам вполне приличного содержания. «Стёб» на сленге означает – веселиться, шутить, зубоскалить, хохмить, ёрничать, одним словом, стебаться – это, практически, с серьёзным видом городить чепуху, вести рассуждение о совершенно смехотворных ситуациях и вещах, слегка ехидничать, представлять в смешном виде, подкалывать, прикалывать, надсмехаться, вышучивать, высмеивать, иронизировать, а иногда даже и язвить с элементами сарказма.

Аналогичные определения дают понятию «стёб» и другие источники. Интересно, что Словарь русских синонимов приводит образованное от него прилагательное «стёбовый». Согласно словарю, «стёбовый» («стебовый») – это то же самое, что «остроумный», «языкастый» или «зубастый».

Подшучивать над друзьями и своими знакомыми в порядке вещей для человеческого общения, как показатель неравнодушия к ним и поддерживающего оптимизма. Но иногда применение стёба бывает более глубоким и ироничным, пожалуй, даже сатиричным, в тех случаях, когда ядовитой иронии подвергается какое-то неприятное явление или событие в нашей общественной или личной жизни. Но высшим пилотажем в области стёба обладают люди с адекватной самооценкой, способные «стебаться» над самим собой, что, на мой взгляд, является показателем их зрелости и житейской мудрости.

В этом сборнике стихов читатель найдёт коктейль из чепухи и мудрых мыслей, весёлое прикалывание и кусачее ехидство, грустную иронию и язвительный сарказм, всего понемногу.

Читайте, не только улыбаясь, но и раздумывая над прочитанным, ведь иногда в стёбе смысл лежит гораздо глубже, чем это может показаться изначально.

Приятного чтения и правильного употребления прочитанного…

Про юмор жизни

 
Гадать нам поздно на ромашке
и зелье пить мечты и снов,
ведь юмор в жизни, как подтяжки
для поддержания штанов.
 
 
Года – лишь цифры на бумажке,
а значит, просто, ерунда,
хотя не делают поблажку
ни в чём, нигде и никогда.
 
 
Судьба нас била, как дворняжку
армейским кожаным ремнём,
но юмор был нам, как рубашка
надежд, что всё переживём.
 
 
Ещё готовы без бумажки
произносить душой стихи
для той, чьи милые кудряшки,
прощают прошлые грехи.
 
 
Хотя и нет того задора,
и время самый главный враг,
но юмор был всегда опорой
в штормах житейских передряг.
 
 
От секунданта ждём отмашку,
как незаслуженный упрёк,
чтоб сбить с противника фуражку,
вогнав свинец под козырёк.
 
 
По телу бегают мурашки,
что счёт предъявит Кредитор,
но юмор в жизни, как упряжка,
в строю нас держит до сих пор…
 

Вино и истина

 
Ну, что мой друг, давай впадём в нирвану,
поищем вместе истину в вине,
прочтём ответ на донышке стакана,
побыв с самим собой наедине.
 
 
Прекрасен вкус и терпкость винограда,
лоза ласкает нёбо и язык,
блажен, кто ищет истину в награду,
глотком её приветствует кадык.
 
 
Для размышлений, а не ради пытки,
вино создали боги для людей,
чтоб мысль ползла быстрее, чем улитки
и с истиною встретилась скорей.
 
 
Ты ублажаешь душу, а не глотку,
вино не водка, в той букета нет,
лишь по мозгам ударит, словно плёткой,
ход рассужденья, превращая в бред.
 
 
А истина логична и бесстрастна,
хоть, как бы ты её не убеждал,
вину лишь благородному подвластна,
так вроде Плиний Старший^[1]утверждал.
 
 
Окончен путь и вот он вход в нирвану,
но стоя у распахнутых дверей,
не перепутай истину с путаной,
хотя, конечно, что кому важней.
 
 
Чтоб истину не превращать в химеру,
познать её – в глазах нельзя двоиться,
коль ищешь встречи с ней, то помни меру:
одно лицо у истины – не лица…
 

Традиция

 
Мы духом и традицией не слабы
пол-литра в день получки раздавить,
чтоб о работе, а потом о бабах,
с друзьями по душам поговорить.
 
 
И в этот раз себе не изменяли,
затарились по полной, от души,
мы целый месяц день любимый ждали,
чтоб жидкость, что купили, осушить.
 
 
Три по ноль пять московского разлива,
душе, забытой бытом, для рывка
и чтобы лакирнуть, конечно, пиво,
бычки в томате, «Дружба» – три сырка.
 
 
Не торопясь по «сотке» пропустили,
чтоб вспомнить, кто нас месяц обижал,
начальнику все кости перемыли,
за то, что гад, всем премию зажал.
 
 
А этот вечный клоун из профкома,
начальству, не мигая, смотрит в рот,
ему понятье «совесть» незнакомо…
позорит, гнус, рабочий весь народ.
 
 
Ещё по сто?… А эти футболисты…
Давай за дружбу «Дружбой»^[2]зажуём…
Гоняют мяч, как томные стилисты…
А кстати, нефть и золото – почём?..
 
 
Ну, вот уже две трети одолели,
а разговор пошёл лишь на подъём,
по триста осушили, «дружбу» съели,
что ж, плавно к рыбным блюдам перейдём.
 
 
Бычки в томате классные консервы
и мировой мужицкий закусон,
но всё-таки, какие бабы стервы,
подумали все трое в унисон.
 
 
Наверное, на сердце накипело,
ничем породу эту не проймёшь,
как во время пускают тело в дело,
что сразу и подвоха не поймёшь.
 
 
Своим «Хочу!» – порвут, как струны, нервы,
навешают нам на уши лапши,
пожалуй, однозначно, бабы – стервы
и нет у них ни сердца, ни души.
 
 
«Моя вчера заначку отыскала,
давно никто так рядом не вопил,
ещё чуть-чуть – в асфальт бы закатала,
как будто шубы все её пропил.
 
 
Конечно, мною не затмить шедевры,
возможно, есть достойные самцы,
но истина гласит, что бабы – стервы,
зачем же сразу обрубать концы.»
 
 
«А мне совсем, братва, хана настала:
на трёх работах горблюсь, словно раб,
но по её расчётам слишком мало,
ей подай теперь другой масштаб.
 
 
И вроде работящий я и верный,
и долг могу супружний выполнять,
но думается мне, что бабы – стервы,
для интереса могут загулять.»
 
 
«И у меня был тоже случай скверный:
ходил за ней два года по пятам,
всё сходится, пожалуй, тоже стерва,
как раньше я не понял это сам.
 
 
Дарил цветы совсем не ради случки,
а мне в ответ букетом по мордам»…
Так каждый месяц в день своей получки
беседуют мужчины по душам.
 
 
Мы месяц ожидаем дня благого,
когда своей душе долги вернёшь,
не запретить общения мужского,
традиция – ну, что с неё возьмёшь…
 

Баллада о домовом
         (балагурная байка)

 
Просит дух уединенья,
собеседника – душа,
нет в столице утешенья,
этим дача хороша.
 
 
Поздний вечер, ночь крадётся,
переделаны дела,
но душе в ночи неймётся:
нет покоя и тепла.
 
 
Одному пить водку скучно:
душу некому излить,
да и как-то несподручно
самому себя хвалить.
 
 
Что прошёл день, дескать, складно,
грядки под зиму вскопал,
заготовил дров изрядно,
бездыханным чуть не пал.
 
 
Людям жизнь дана в рассрочку:
смесь веселья и тоски,
но не пить же в одиночку,
как-то, всё ж, не по-людски.
 
 
Ни судья, ни проповедник,
нет, не стоят ни гроша,
людям нужен собеседник,
чья-то близкая душа.
 
 
И позвал я домового,
(он жилец здесь, а не тать^[3]),
не подумайте плохого:
вечер поздний скоротать.
 
 
Я его в упор не вижу,
что ж, пусть сядет на скамью,
хлебом-солью не обижу,
рюмку полную налью.
 
 
С домовым сидим на пару,
он молчит – я говорю…
Эх, бы взять сейчас гитару…
Нет, пожалуй, закурю…
 
 
В одиночку скучно пьётся:
куража и смысла нет,
и закуска не жуётся,
будто ты уже отпет.
 
 
А вот с ним другое дело,
собеседник, как ни как,
в то, что в жизни накипело,
пусть вникает мой ведьмак.
 
 
Рассказал я домовому,
что на сердце у меня,
как теперь по-деловому,
под себя гребёт родня.
 
 
Всё хорошее забыто,
кровь родная, как вода,
и взымает время мыто^[4]
на дороге в никуда.
 
 
Вот и в мире всё тревожно,
как бы не было войны,
ведь принять всё это можно
за проделки сатаны.
 
 
На работе – сокращенье,
в телевизоре – фигня,
вызывает отвращенье
у него и у меня.
 
 
Изливал ему я душу,
не смотря, что он молчал,
но не тряс его, как грушу,
прав особых не качал.
 
 
Домовые – не святые,
чую просит вновь – «Налей!»,
глянул – рюмки-то пустые…
Эх, какой я дуралей.
 
 
Домовому подливаю,
для продления бесед
и себя не забываю,
соблюдая паритет.
 
 
Мы напиток не меняли
(врут, что истина в вине),
мы с ним истину искали
и нашли её на дне.
 
 
Так с устатку, без насмешки,
пообщались с домовым,
съели закусь всю без спешки:
холодильник стал пустым.
 
 
Но зато душа ликует,
как закончен этот день,
и сама с собой воркует,
словно в мае рвёт сирень.
 
 
И на том поставлю точку
(грусть растаяла, как дым),
чтоб не киснуть в одиночку,
лучше выпить с домовым…
 

Я не мифический герой

(монолог простого человека)

 
Я – не мифический герой,
хотя мечтал им быть порой,
живу отпущенный мне век,
увы, я просто – Человек.
 
 
Я – Человек, а что за этим?
Быть не хочу – вторым и третьим,
хочу быть первым и любимым,
и для одной – неповторимым.
Неповторимым, не тиражным,
бенгальским тигром небумажным,
противно мне кому-то врать,
любовь расчётом подменять.
Расчёт хитёр, ему ль не знать,
как телу выгоду искать:
здесь улыбнуться, там заплакать
и в душу, по нужде, накакать.
А что душа? Душа как птица,
всё в небо синее стремится,
души бессмертной вечен век,
а я лишь смертный человек…
В машине слушаю попсу,
пельмени ем и колбасу,
в бассейн и фитнес не хожу
и за фигурой не слежу.
Диет для звёзд не соблюдаю,
желудок пищей уважаю,
постов унылых не блюду,
коль скучно общество – уйду.
Я не люблю людей нескромных,
в словах и действиях скоромных,
мне наплевать, что так не модно,
быть для меня важней свободным.
В поклон не гнуться