Часть1 На пути к морю

Я проснулся оттого, что вдруг исчез перестук вагонных колёс, приятно убаюкивающий меня. Поезд стоял. Вагон был наполнен шумной кутерьмой, какая обычно бывает по прибытию на конечную станцию, когда пассажиры стремятся поскорее покинуть осточертевшее замкнутое пространство.

– Что, приехали?– позёвывая, спросил я.

– Ничего не приехали! Тутаевск это! Дальше поезд не пойдёт! – с непонятным злорадством ответила какая-то толстая тётка, волоча по проходу не менее пузатый чемодан на колёсиках.

Я огляделся. Моих соседей по купе и след простыл. Чета пенсионеров, мечтавшая погреться на морском песочке, проявила вдруг неожиданную прыть. А при посадке всё ныли, что не смогут подняться на верхние полки. Я сразу уступил бабке нижнее место. А вот моя соседка напротив, моложавая женщина лет под сорок, не старше, категорически отказывалась пустить деда на своё место. Вопрос решился только через начальника поезда и то после того, как старик доплатил разницу в стоимости билетов.

Вообще-то эта соседка ещё той птицей оказалась. Несколько раз пихала меня ночью ногой. Якобы я мешал ей своим храпом спать. Немного погодя выяснилось, что храпел старик.

Спрыгнув на пол, я обеими ногами угодил в какую-то лужу. Оказалось, что моя бутылка коньяка, оставшаяся с вечера недопитой, при торможении состава упала со столика и разбилась. Да и кто бы её допивал? Дед с бабкой сразу отказались, манерная дама сделала глоточек, ну и я пару раз приложился. Сейчас бы этот коньяк очень пригодился, Плохое начало!

Обтерев ноги казённым полотенцем, я натянул кроссовки, снял с багажного отсека свой рюкзак и выскользнул в коридор. Однако бдительный проводник потребовал сдать ему постельное бельё. Пришлось вернуться в купе, поэтому из вагона я вышел едва ли не последним. Зато перекинулся с проводником парой слов. Он утверждал, что впереди из-за проливных дождей наводнение. Кое-где даже железнодорожные насыпи размыло. Сейчас местные власти займутся временным размещением и кормёжкой пассажиров. К морю будут отправлять автобусами.

На привокзальной площади народу собралось – не протолкнёшься, потому что после нас на второй путь прибыл ещё один поезд. Люди толпились кучками, бродили поодиночке, пребывая в состоянии нетерпеливого ожидания хоть какой-то информации о происходящем и наставлений на путь истинный.

Небольшой базарчик, приютившийся около вокзала, оказался в центре людского муравейника. Известно, что когда людям нечего делать, они принимаются поглощать пищу, лишь бы чем-нибудь себя занять. Поэтому нарасхват шли вареники, пельмени, котлеты, рыба жареная. Заманчиво, конечно, но в случае отравления кого винить и что делать? Поэтому я ограничился парой яблок, да варёной кукурузой. Пожилая женщина, у которой я их купил, поинтересовалась: – На море, значит, собрались? Подтвердив её догадку, я спросил в свою очередь: – А до моря отсюда далеко? Женщина ответила как-то неопределённо: – Да километров 120 будет, наверное. Но я там не была ни разу.

– Вот как! А здесь давно живёте?

– С молодых лет. Приехала сюда по комсомольской путёвке на строительство химкомбината, да и осталась тут. Я-то сама детдомовская, с детства привыкла к большим коллективам. Раньше на месте города татарское село было небольшое, под названием Тутаево, всё в цветах. ( тутай по-татарски цветок) Потом это название к городу перешло.

Видя, что я внимательно её слушаю, женщина продолжила: – Замуж вышла, дети появились. С комбината я уволилась, стала домохозяйкой. Но муж травму получил на работе и прожил недолго. Осталась одна с двумя детьми. До отдыха ли тут? От государства, правда, пенсию назначили по потере кормильца. Но на неё не проживёшь, пришлось снова на работу выходить. Так вот и состарилась незаметно. Дети выросли, разъехались. Одна живу. Казалось, можно и ехать к морю этому самому. Но у меня огородик, курочки опять же. Куда же тут поедешь?

Женщина вздохнула и огорошила меня неожиданной фразой:– А вам бы я тоже не советовала туда ехать.

– Это ещё почему?

– Да неуютно стало там последние годы. Местные все оттуда потихоньку уезжают. Проливные дожди, а за ними паводки совсем замучили. Жильё от этого в негодность приходит, не успевают восстанавливать. А теперь ещё и море второй год «цветёт».

– То есть, как это?

– Водоросль какая-то размножилась у побережья. Вода зелёная и густая как кисель. Говорят, на кожу плохо влияет. Природа просто выживает людей оттуда. А ещё говорят, Сам теперь стал выходить из моря.

– Какой ещё Сам?

– Ну, Хозяин моря, иначе говоря. Кого настигнет, тому спасения нет. Высасывает напрочь. Только кожура и кости остаются.

Этот разговор вогнал меня в тоску. Что же делать, если на глазах рушится мечта? А я, между прочим, тоже ни разу не был на море. Во-первых, я долгое время испытывал водобоязнь, после того, как чуть не утонул в восьмилетнем возрасте. Во-вторых, в годы супружества моя жена не решалась на дальние поездки по причине плохого здоровья. А меня одного не отпускала, боясь, что я найду ей замену. Теперь, когда мы расстались, я думал, что волен распоряжаться собой и своим временем. Неужели сразу осечка?

Мои размышления были прерваны громким детским плачем где-то поблизости. На ступеньках подиума перед зданием вокзала сидел охрипший от рёва малыш лет пяти – шести. Какая-то женщина безуспешно его успокаивала.

– Что с ним? – спросил я.

– Потерялся. А позвонить родителям не может. Телефон у него разряжен.

– Так давайте поспрашиваем зарядку у окружающих.

– Да пробовала я. Безрезультатно.

Моя зарядка тоже не подошла. Ничего удивительного. Телефон у малыша был какой-то допотопный.

– Не плачь! – успокаивал я его, – Как зовут то тебя?

– Селёжа… – всхлипывал ребёнок.

– Ну, надо же! Я тоже Серёжа! Вот тебе, тёзка, яблоко. Пожуй и перестань хныкать.

Мальчик яблоко взял, но всхлипывать не перестал.

– Я писять хочу! –вдруг объявил он.

– Тогда пошли, – сказал я, взяв мальчонку за руку. Отвёл его за ближайший закрытый киоск.– Ну, делай свои дела, а я пока твоё яблоко подержу.

Через несколько секунд выяснилось, что Серёжа не может расстегнуть шортики. Справились и с этим. Ребёнок заметно повеселел. Я отвёл его на прежнее место, считая, что именно сюда явятся серёжины родители. Всё это время меня не оставляло странное чувство, что я этого малыша хорошо знаю. Потом я сообразил, что он как две капли воды похож на меня самого в таком же возрасте, судя по фотографии в нашем старом семейном альбоме.

Тем временем на площади появился УАЗ-фургон с надписью на борту «Штаб ЧС». По громкой связи собравшимся объявили, что пассажиров с детьми разместят на ночлег в гостинице, остальных – в палаточном городке, спешно сооружаемом поблизости. Каждому пассажиру будет выдан армейский сухой паёк. Отправка к морю будет производиться завтра утром автобусами.

Этот хороший шанс упускать я не собирался. Минут через двадцать мы с Серёжей уже стояли в очереди на заселение в гостиницу, раньше многих добравшись туда на городском автобусе. – Сейчас заселимся, отдохнём по-человечески, -размышлял я, – А если родители так и не появятся, завтра утром отведу малыша в полицию.

– Мужчина! А можно я выйду за вас замуж?! – услышал я приятный женский голос. Ко мне обращалась женщина, немного помладше меня. Внешность её соответствовала моему вкусу. Стройная кареглазая шатенка, слегка вздёрнутый носик, ротик маленький. Догадавшись, что она вогнала меня в ступор своим вопросом, дама пояснила: – Видите ли, я тоже хотела бы устроиться в гостиницу. А поскольку вы стоите вдвоём с сыночком, то я могла бы сойти за вашу жену.

– Но ваша хитрость тут же будет разоблачена, как только вы предъявите свой паспорт – заметил я.

– А мы скажем, что в этой суматохе у меня украли сумочку с документами – не сдавалась женщина, – надеюсь, вы это подтвердите.

– Как прикажете мне к вам обращаться?

– Называйте меня Еленой Владимировной, можно Леной.

– А я Сергей Петрович, можно Серёжа.

– Значит договорились?

– В принципе да, но придётся говорить, что в сумочке были и документы нашего сына, тоже Серёжи.

– Это ещё лучше, выглядит совсем правдоподобно! – торжествовала самая хитрющая из дочерей Евы,– Я уверена, что всё у нас получится. Вы берите переговоры на себя, а я уж подключусь в крайнем случае. Поплачусь насчёт украденной сумочки. Кстати, вот она. Чтобы никому в глаза не бросалась, пусть пока у вас в рюкзаке полежит. Надо только Серёжу убедить называть нас папой и мамой.

– А как насчёт исполнения супружеского долга? – иронизировал я.

– Как мальчик уснёт, то без проблем, – отвечала Лена.

К моему удивлению наше вселение состоялось без сучка, без задоринки, благодаря актёрским способностям моей новоявленной жены. Она убедила в своей правоте даже администратора гостиницы, а уж Серёжу и подавно.

Когда мы получили ключ от номера и три сухпайка, я осознал, что чудесам в жизни всегда есть место, если немного подсуетиться. Вскоре мы всей семьёй уселись трапезничать. Поначалу я уговорил Лену выпить по рюмочке за успех операции, для этого с видом фокусника выудил бутылку «Белого аиста» из рюкзака. Затем был на очереди ароматный иван-чай ( кипятильничек я всегда вожу с собой). Самса и крекеры с клубничным джемом из буфета на этаже оказались тоже очень вкусными. А для Серёжи я прихватил там же изумительный тортик с мороженым. Сухпайки оставили на завтра.

Солнце уже спряталось за горизонт, а Серёжа всё бодрствовал, всё спрашивал, когда папа с мамой приедут. Наконец стал позёвывать. Лена быстренько уложила его спать. А дальше преспокойно уткнулась в смартфон, не обращая на меня внимания. Забыла, что ли наш уговор? У женщин бывает и так: когда их прижмёт, на всё согласны, а потом – финт в сторону. Пожалуй, следует нам с ней ещё коньячку принять для лучшего взаимопонимания.

Вдруг раздался громкий стук в дверь и возгласы: – Откройте! Полиция! Когда я открыл дверь, в номер ворвалась дебелая женщина, чуть не сбив меня с ног. Она кинулась к спящему Серёже с криком: – Сыночка! Сыночка!