Несмотря на захватывающие истории Мира все-таки поглядывала по сторонам. Она боялась, что появится кто-нибудь из воспитателей и устроит всем выволочку за нарушение режима дня. Вскоре и в самом деле мимо прошли, негромко переговариваясь, госпожа Сиори и госпожа Айсока. Однако ругаться они не стали, а ушли дальше по своим делам.

– Вот бы они меня так слушали на уроках истории! – расслышала Мира реплику ректора. – Аж завидно…

Спохватились все, только когда какая-то первокурсница, рдея от смущения, пробралась к Маю сквозь ряды сидящих на траве кадетов.

– Господин Саомир просил передать, – пискнула она, – что через десять минут у первого курса верховая езда, у второго – физподготовка, а у третьего – фехтование, и что пусть только попробуйте опоздать!

И убежала, испуганно оглядываясь.

Второкурсники всполошённо зашевелились.

– Ой, а у меня спортивная форма в дормитории! – спохватился кто-то.

– И у меня! – поддержали его соседи. – И у меня! Бежим быстрее, а то опять штрафов нахватаем!

Лужайка почти мгновенно опустела. На ней остались только Мира, Май верхом на льве, Хана и Бохака.

– Мира, бежим за формой! – Бохака дернула подругу за рукав жакета. – Да быстрей же, чего заснула?

– Валяйте, топайте, – милостиво разрешил Май. – Вечером дорассказываю. Или завтра. А я к Айсоке, моя форма у нее валяется.

Он спрыгнул со льва и широко зашагал в сторону каптерки.

– Да не стой же столбом! – Хана пихнула Миру в спину. – А то точно опоздаем. Бо, ну ее. Побежали, а то она тут до завтра стоять останется!

– Ага, – согласилась Бохака, поправляя очки.

Подруги устремились к домиторию. Мира потрусила за ними, оглядываясь в ту сторону куда ушел Май. Ну неужели он и в самом деле живет в таком чудесном и удивительно мире? Или все-таки наврал на восемьсот лет вперед? Но даже если половина правда, то как же она ему завидует! Все бы отдала ради того, чтобы туда попасть.

А еще он ее фертрат. Почему-то сердцем Мира ни капельки не верила во всякие предназначения и отношения между магами и их подручными. Насчет них он точно соврал. Да, он нахал и не знает никаких правил приличия – но в глубине души все-таки немного приятно, что он выбрал именно ее. И целоваться лезет все время – а может, она ему понравилась? А вдруг он даже влюбился? Вот здорово было бы, ведь в нее еще никто никогда не влюблялся! Она тихонько хихикнула, но тут же погрустнела. У нее еще старый прыщ на подбородке толком не зажил, а на виске новый наклевывается. И угри на носу. И толстая она сверх меры. Кто такую полюбит… Наверняка он просто издевается. Сейчас в комнате надо глянуть в зеркало, нельзя ли как-нибудь новый прыщ замазать. А еще лучше – к госпоже Клие сходить, она что-нибудь посоветует.

Над Академией раскатился тихий удар гонга, возвещающий о почти наступившем начале третьего урока, и Мира припустила со всех ног. Она вбежала в дормиторий и через две ступеньки запрыгала вверх по лестнице. Если она опоздает на физку, господин Саомир наверняка вкатит ей очередной наряд вне очереди. И позаботится, чтобы ее отправили чистить конюшни.

05.07.1433, древодень. Цетрия

– Я сказала, что еду в Академию! – Рита гордо вздернула подбородок, попытавшись придать лицу надменное выражение. В глубине души она понимала всю тщетность сопротивления Грейле, но сдаваться без боя не собиралась. – Я хочу посмотреть на мальчика из другого мира. В конце концов, Академия – заведение короны, и я обязана надзирать за ним.

– Разумеется, Ваше Высочество, – мягко согласилась пожилая фрейлина. – Но если вы решили начать надзирать прямо сейчас, то обед с посланником графа Титамана окажется сорванным. А он хороший человек и совершенно не заслуживает такого оскорбления.

– Опять «хороший человек»? Прошлый посланник Ясасия только и делал, что мне взглядом за корсаж забраться пытался, козел безрогий! А этот что? Прямо на обеденном столе отыметь попытается?

– Ваше Высочество! – с мягкой укоризной в голосе проговорила фрейлина. – Воспитанной девушке, тем более – принцессе, такие слова и знать-то не полагается, а уж говорить – тем более.

– Грейла! – как от кислого яблока сморщилась Рита. – Мне двадцать семь. Я за свою жизнь переспала по крайней мере с двумя десятками мужиков. Или с тремя. Я давно уже перестарок, и меня ни один нормальный мужик даже замуж не взял бы. И слова я всякие-разные знаю, в том числе – от твоих «благовоспитанных» служанок. Перестань постоянно учить меня как ребенка!

– Любой из графов возьмет вас замуж хоть завтра, ваше Высочество.

– Я же сказала – «нормальный»! Да и возьмет – и что? Даоран тут же признает меня королевой, а моего мужа, соответственно, королем. После чего он переключится на шестнадцатилетних фрейлин, а в мою спальню станет заглядывать разве что от скуки раз в полгода. А что, посланник опять собирается о женитьбе талдычить? Может, сразу сказать ему, что пресветлый рыцарь Ясасий Кистер – последний, на чье предложение я соглашусь? А то ведь достал уже хуже всех остальных!

– Ваше Высочество! – с еще большей укоризной произнесла Грейла. – Подобные речи не подобают особе вашего происхождения и положения. Прошу вас, одевайтесь. Посланник, вероятно, уже явился и ожидает аудиенции.

– Да и пошел он! – Рита отшвырнула ночную рубашку, из которой выбралась незадолго до того, и гибко потянулась перед ростовым зеркалом. Краем глаза она оценила свое тело. Вполне ничего себе. Небольшая, но красивая грудь, крутые бедра, плоский живот и талия без малейших следов жира… Вот бы еще нашелся мужчина, которому нужна не ее корона, а она сама! Внезапно она почувствовала, что злится уже не притворно, как обычно, в всерьез. А раз она в настроении, нужно показать всем, кто здесь хозяйка. Если не на деле, то хотя бы номинально. – Грейла, решено. Обед с посланником отменяется.

– Но, Ваше…

– Грейла! – вероятно, в голосе принцессы прозвучали необычные нотки, потому что старшая фрейлина замолчала и с каким-то новым интересом взглянула на свою взбалмошную подопечную. – Я не намерена сегодня встречаться с посланником. Отправь кого-нибудь напомнить ему об этикете, который предписывает смиренно запрашивать аудиенцию за три дня, а не уведомлять в приказном порядке накануне вечером. Я пока что еще принцесса короны, и в моем собственном дворце всякая шваль пусть соблюдает приличия. Хотя бы напоказ.

– Да, ваше величество. Я уведомлю рыцаря посланника об отмене обеда, – согласилась фрейлина, и Рита посмотрела на нее с подозрением. Что-то уж больно легко та сдалась. Ну и ладно, все равно надо ловить момент.

– Нормальную одежду! – скомандовала она. – Для прогулок, а не парадную. Мы едем в Академию.

– Канцлер может оказаться недоволен, – вздохнула Грейла. – Боюсь, вокруг мальчика из иного мира затеваются какие-то сложные политические игры. Дворец полнится слухами. Ваше вмешательство может… усложнить ситуацию.

Грейла аккуратно положила на спинку кресла роскошное платье с королевскими вензелями, подошла к раскрытому гардеробу и принялась перебирать там одежду.

– Плевать я хотела на канцлера! – Рита намеревалась произнести фразу небрежно-презрительно, но почему-то получилось жалобно и почти вопросительно. Да, я его боюсь, твердо сказала она себе. Боюсь, но стелиться перед ним не собираюсь. Я ему не марионетка на ниточках!

Марионетка, холодно парировал внутренний голос. Декорация. Пустое место. Золоченый манекен на троне. Тебе следовало бы поднять бунт против Даорана десять лет назад. Приказать арестовать всех графов и сгноить в тюрьме. Или попросту казнить. Сейчас же даже придворные хлыщи при встречах смотрят сквозь тебя и стараются как можно меньше задерживаться в твоем обществе, чтобы ненароком не вызвать подозрения и гнев канцлера. Все, на что ты способна – такие вот мелкие эскапады, достойные глупой девчонки, но никак не коронной принцессы, мечтающей стать королевой.

– Да, Ваше Высочество, – согласилась Грейла. – Разумеется, вы не марионетка. Как вы намерены добираться до Академии Высокого Стиля – в автомобиле или верхом?

– Верхом, – подумав, решила принцесса. – Заодно и воздухом подышу.

– Тогда потребуется что-то для верховой езды, – фрейлина достала из гардероба зеленую блузку с золотистым абрисом лилии на груди, там и сям украшенную мелкими золотыми блестками. – Как вы относитесь к такой вот блузе в сочетании с темными рейтузами и сапожками из черной кожи?

– Нет. Что-нибудь без герба.

– Ваше Высочество, принцесса короны не может себе позволить…

– Грейла, ты действительно веришь, что кто-то обращает внимание на то, во что я одета? Вон то, пожалуй, – она подошла к гардеробу и вытащила из него скромную монотонно-серую шелковую блузу. Вдоль ее неглубокого выреза тянулась цепочка мелких сапфиров, широкие рукава у запястий перехватывали серебряные шнуры, но тем украшения и ограничивались. – И вообще, Грейла, спасибо, но я сумею одеться и сама. А ты пока сходи и отправь кого-нибудь приказать, чтобы седлали Барса. И передай капитану Крейту, что если ему вздумается снова прихватить с собой эскорт из полусотни конных стражников, я его уволю. Крейта, конечно, не Барса.

– Да, Ваше Высочество, – Грейла низко поклонилась и вышла, плотно закрыв за собой двери опочивальни. В щель между створками Рита успела заметить, как встрепенулись несколько молоденьких служанок, о чем-то оживленно болтавших между собой в ожидании, когда зачем-то понадобятся. Курицы. Только и умеют, что кудахтать. Она вытащила из гардероба рейтузы и принялась одеваться.

Разумеется, канцлеру о ее эскападе доложили немедленно. Она еще не успела спуститься к парадному входу в дворец, где ждал эскорт, как пресветлый рыцарь вайс-граф Барасий Оотай перехватил ее прямо на лестнице.

– Ваше Высочество! – произнес он, заложив руки за спину, выставив вперед полное брюшко и грозно шевеля длинными, как у таракана, усами. – Куда вы направляетесь, позвольте поинтересоваться?

– Куда захочется! – дерзко огрызнулась Рита. – Я разве пленница в своем дворце?

– Ваше Высочество, прошу заметить, что неотложные государственные дела требуют вашего…

– Да ни хрена они не требуют, – все так же дерзко перебила его Рита, внутренне поражаясь собственной наглости. – Переживет ваш посланник без аудиенции. Пусть завтра явится. Или послезавтра. Ему все равно делать нечего.

– Не мой посланник, а графа Мейсары, смею заметить! – канцлер возмущенно расправил плечи. – Он, разумеется, переживет, но он ожидает…

– Мне все равно, чего он ожидает, – холодно заявила Рита. – В следующий раз пусть следует правилам. А то совсем совесть потеряли. Шастают в дворец, как к себе домой. А если бы у меня брюхо схватило, и я в сортире застряла?

– Ваше Высочество, – канцлер нехорошо прищурился, – со всем моим глубочайшим уважением должен заметить, что подобные выходки вовсе не приближают нас к нашей основной цели – приблизить коронацию. Политика зачастую требует поступиться своими желаниями ради дела.

– Слушай, Барасий, – устало сказала принцесса. – Мы с тобой оба знаем, что ты делаешь все для оттягивания коронации. Так перестань хотя бы трахать мне мозги по каждому поводу. Аудиенция отменена. Я намерена посетить Академию Высокого Стиля. Ты свободен.

И она побежала вниз по широкой каменной лестнице, не обращая внимания на не поспевающую за ней Грейлу. Разумеется, он ей не простит. Канцлер умел мстить по мелочам. Отказать в шитье новых платьев из-за сложностей с дворцовым бюджетом, запретить визит бродячего цирка по соображениям безопасности, отказать в закупке ее любимых марципановых пряников как слишком некачественных, и так далее. Ну ничего. Надоела ей такая жизнь хуже каторги.

У парадного крыльца уже маялись десятка два конных гвардейцев дворцовой охраны. Хорошо, что не полсотни, но плохо, что целых двадцать. Последние годы своей жизни она не раз задумывалась над тем, а кому же может захотеться ее убить? Выходило, что никому. Есть она, нет ее – всем все равно. Зачем нужна охрана? Когда-то она искренне верила, что народ преклоняется перед ней, любит, а иногда даже и боготворит. Но сейчас она уже достаточно взрослая, чтобы понимать: народу тоже все равно, на кого навешена золоченая мишура. Лишь бы покрасочнее вышло. Зачем за ней постоянно таскается толпа? Во дворце – фрейлины, за его пределами – телохранители… Или не столько телохранители, сколько конвоиры? Интересно, какие приказы охрана получает от канцлера?

– Ваше Высочество! – капитан Крейт, восседающий на огромном белом жеребце, выхватив из ножен палаш и отдал им честь. Гвардейцы синхронно повторили его жест.

– Утро, рыцарь барон, – небрежно кивнула ему Рита. – Мы едем в Академию.

– Да, Ваше Высочество! – кивнул Защитник, вбросив палаш в ножны. – Как прикажете.

– Грейла, – Рита обернулась к фрейлине, – я вернусь, наверное, только к ужину. Проследи за поваром, чтобы тот опять не приготовил какую-нибудь чрезвычайно полезную гадость.

– Разумеется, ваше высочество, – фрейлина склонилась в реверансе, и Рита взлетела в седло подведенного к ней конюхом Барса. Ездить она предпочитала по-мужски. Не то чтобы дамские седла она на дух не переносила, но она ужасно любила то неодобрительно-кислое выражение лица, что возникало на физиономии канцлера, считавшего такое поведение недостойным благородной женщины. Вот и сейчас она с удовольствием посмотрела на него сверху вниз, небрежно взмахнула рукой и, пригнувшись к луке седла, дала коню шенкеля. Галопом в сопровождении охраны она пронеслась по обширному внутреннему двору, нырнула под поднявшуюся при ее приближении решетку ворот и вылетела на Проспект орхидей.

На проспекте она, впрочем, перешла на неторопливую рысь. Слева тянулась кованая ограда дворцового парка. Справа возвышались дома богачей и аристократов, стремящихся перещеголять друг друга острыми крышами и аляповатыми украшениями на узких фасадах. Грейла однажды объяснила, что с домов берется поэтажный налог, а вот крыша независимо от высоты этажом не считается, так что крыши тянулись вверх, словно деревья к небу, стараясь оказаться хоть чуть-чуть, да повыше соседней.

Светило солнце, дул ласковый теплый ветерок, шелестела листва высоких тополей, высаженных вдоль проспекта стройными рядами. Барс шел ровной иноходью, охрана тактично держалась позади, и Рита почувствовала, что не отпускавшее ее с самого утра раздражение постепенно тает. Постепенно она отмякла настолько, что даже начала милостиво кивать встречным пешеходам и пассажирам открытых кабриолетов и колясок, что поспешно кланялись, завидев ее. Стоило сбежать из дворца с самого рассвета, а не валяться в постели, дуясь на целый свет. Пусть даже не в Академию, а в лес или куда угодно – лишь бы подальше от помпезных дворцовых комнат и переходов, навевавших на нее тоску. Она глубоко вдохнула воздух, пахнущий зеленой листвой и слегка отдающий лошадиным навозом, и тряхнула волосами. Вот бы сбежать из дворца навсегда! Отречься от престола, забыть про политические дрязги, собственную ничтожность, неудобную золоченую мебель из тяжелого дуба и фереста, перешептывания и смешочки за спиной – и стать обычной мещанкой. Найти себе респектабельного мужа – торговца или ювелира, родить ему пару-тройку ребятишек и умереть в глубокой старости всеми забытой и счастливой…

Мечты, мечты. Никуда она, разумеется, не денется. Не светит ей никакого мужа помимо одного из напыщенных герцогов, а за них она не выйдет даже под страхом смерти. Так что остается лишь перебиваться случайными любовными приключениями с нагловатыми самовлюбленными юнцами, которых наверняка подсовывает ей в постель сам канцлер.

Она опять тряхнула головой и запретила себе думать. Вообще. Смотреть по сторонам, иногда кивать встречным и наслаждаться краткими минутами иллюзии свободы – и никаких мыслей. На углу одной из улочек крутился небольшой голубоватый вихрь, почти невидимый в свете дневного солнца – псевдопортал, скучный и обыденный. Наверное, мальчик из другого мира явился через такой же. Рядом с ограждавшей портал лентой желтой бумаги стоял со скучающим видом стражник с алебардой. При виде кортежа он вытянулся и отдал честь. Забавно. То ни одного псевдопортала годами, то вдруг начинают появляться тут и там, словно поганки после дождя, а потом опять пропадают. И никто не знает, почему.

Полчаса спустя, когда далекие часы на башне мэрии пробили два, они подъехали к гвардейскому кордону в ста саженях от главных врат Академии, скрытых пока что изгибом лесной дороги. Могучего телосложения Защитник в шлеме с высоким белым плюмажем вышел на середину дороги и поднял руку, сигналя остановиться. Серебряный кубирин у него на шее, выглядывавший из-под полурасстегнутого воротника кителя, щеголял ярко-красным рубином, а уже проявившийся Атрибут – изумрудный плащ, переливающийся ярко-желтыми точками – несмотря на почти полный штиль колыхался за спиной, словно от сильного ветра.

– Доброго дня, рыцарь Раздолье, – слегка высокомерным тоном поприветствовала его Рита. – Ты, случайно, не намереваешься защищать от меня Академию? Уверяю, у меня и в мыслях нет ее завоевывать.

Она бросила взгляд влево, под навес. Высокая, под стать своему напарнику, Защитница-Меч встала навытяжку и отдала честь. Ее Атрибут, гигантская секира слепящего золотого пламени, лишь на мгновение полыхнула, сгустившись над плечом, и тут же растаяла. Десяток кирасиров с пиками приняли «на караул».

– Ваше Высочество! – Защитник согнулся в глубоком поклоне. – Вы всегда здесь желанная гостья. Из дворца предупредили о вашем визите, и госпожа Сиори просила передать, что вас ожидают. Вы и два телохранителя по вашему выбору можете свободно проехать дальше.

– А можно всех здесь оставить? – поинтересовалась Рита, невинно хлопая ресницами.

– Ваше Высочество! – обиженно прогудел из-за ее спины капитан Крейт. – Этикет не допускает вашего появления на людях в одиночестве даже в Академии!

– Шучу, – тяжело вздохнула принцесса. – Крейт, ты вообще знаешь, что такое «шутка»? Бери с собой кого-нибудь, и вперед.

Не дожидаясь реакции капитана стражи, она дала Барсу шенкеля и послала его вперед быстрым галопом. Командир караула едва успел посторониться, и Рита почувствовала, как его Атрибут задел ее по ноге: легкое шелковистое прикосновение, способное, однако, мгновенно превратиться в несокрушимую хватку каменного голема. Позади застучали копыта – Крейт, слишком тяжелый в броне, напяленной на него самого и на его коня, безуспешно пытался ее догнать. Мимо мелькнули предупреждающие знаки по обеим сторонам дороги, и она вылетела на небольшой брусчатый плац, надвое рассеченный вратами Академии.