Возможно, заголовок звучит курьезно, но по отношению к Стивенсону это действительно так. Наделенный бесспорным поэтическим талантом, глубоко чувствующий природу, особенно родную природу Шотландии, без сомнения, он мог бы стать великим лириком. Но его взгляд на людей – глубоко прозаический, даже более чем прозаический, - он мизантропический. Он верно подмечает их недостатки, но способен заметить лишь поверхностные причины этих пороков. Темные стороны человеческой души вполне открыты для Стивенсона, высокие же – практически скрыты, за исключением, разве что, любви – самого распространенного из высоких чувств, хотя конечно, и она одна – это уже более чем немало. Там, где повествование касается любви, пропадает присущий Стивенсону диссонанс между романтическим описанием природы и мизантропическим преподнесением человека. Хотя, конечно, можно стать мизантропом всю жизнь живя в Великобритании. "Бытие определяет сознание". И самое неприятное, что надо признать, что Стивенсон не ошибается в соотечественниках. Неприятно, но надо сказать, что он видит их действительно такими, как они есть. Нам здесь, в России в это трудно поверить. Для этого надо пожить там, и пожить долго. А стоит ли это делать специально ради такого разочарования, - наверное нет.
Как человек с отточенным художественным восприятием и мастер слова, Стивенсон ярко очерчивает негодяев, они у него как живые, их он хорошо видит. Неплохо у него выходят и люди в моральном отношении заурядные. Когда же он пытается подняться в своих описаниях выше среднего уровня, - у него ничего не выходит. Ну не верит он в титанов человеческого духа! А значит, и в упор их не заметит, даже если бы вдруг встретил этот почти неизвестный в Странах Заката вид людей. Видимо, поэтому такой картонный, практически гротескный, натянутый выходит у него принц Флоризель, и чувствуется, что этот персонаж раздражает автора, для которого из высоких сторон человеческого духа, хоть как-то доступны оказываются лишь черты феодального прошлого, да и те довольно призрачны, едва просвечивающи сквозь пыль прошедших веков.
Рассказы, вошедшие в сборник, – очень неровные. Два написаны на очень высоком уровне. По иронии судьбы, один из них – дебютный рассказ Стивенсона. Да. И он разделил проклятие многих английских писателей, которые начали свое литературное творчество сразу со своей лучшей вещи, и в дальнейшем оказались не в состоянии превзойти своего дебюта. А это наводит уже на мысль о, мягко выражаясь, несовершенстве английского книгоиздательского дела. Но сейчас не об этом.
Еще один рассказ написан довольно слабо, но ценен мыслями, на которые он способен навести. Это знаменитый "Доктор Джекил и Мистер Хайд". Не часто приходит нам мысль о том, что обеспеченный обыватель ведет жизнь настолько ограниченно унылую, что даже падение, и что называется, пускание во все тяжкие выглядит для него привлекательней, чем безмерно зашоренная повседневность. И Стивенсон справедливо замечает, что дорога вниз отнюдь не единственно возможная. Правда, по мнению писателя, она единственная, к которой готов человек. А почему собственно? Может быть потому, что обыватель, чтобы он не делал, всегда стремится получить в ответ несколько больше, чем сам отдал. Экономически это целесообразно, вот только приводит к деградации личности. Впрочем, Стивенсону такие рассуждения недоступны. Зато они доступны нам. И именно в этом ценность данного рассказа.
Рассказ о "Сатанинской бутылке" – второй из уже упоминавшихся мной удачных рассказов сборника. Он забавен не столько сам по себе, сколько главной мыслью, которую он несет. Передавая друг другу проклятую бутылку, люди совершают, мягко говоря, недостойные поступки. Но абсолютно все, исключительно потому, что у них есть надежда избежать наказания, подставив под него кого-нибудь другого. Исключение составляют только трое последних владельцев бутылки: двое из них руководствуются чувством самопожертвования, вызванного любовью, а последний – третий, потому что он единственный нашедшийся за все века убежденный грешник, который не боится "Сатанинской бутылки" потому, что и черта он тоже не боится.
Остальные рассказы сборника настолько слабы, что о них и вовсе уже упоминать нет смысла.
Понятно, что такой сборник достаточно тяжело оценить: есть рассказы на две, на три и на четыре звезды. Но на четыре-то есть! А я считаю, что книгу надо оценивать по лучшей ее части (если, конечно, она не моя, в этом случае, я бы счел бы ее халтурною). Поэтому, сборнику – четыре звезды.