Цитаты из книги «Патриоты»

Из письменных воспоминаний Риммы Николаевны Винник: «18 августа 1943 г. меня забрали в гестапо г. Днепропетровска. С начала сентября месяца на улице Чечеловка, 1 я находилась в камере с Белой Зиной. Камера была полуподвальная, сырая, холодная. Зина, как старшая подруга, мне было тогда 15 лет, заменила мне мать. 2 недели спали на цементном полу. Зина, я и Ольга Соболь. Там я узнала Зину по-настоящему – это была комсомолка, воспитанная Павлом Корчагиным. Несмотря на тяжёлую обстановку в камере, Зина всегда была весёлая, не падала духом, пела песни. Её улыбающееся лицо осталось навсегда в моей памяти. 20 сентября 1943 г., когда мы расставались, её последние слова были такими: Я знаю, – говорит Зина, – меня ждёт казнь. Меня не сломали фашисты. Я прожила, хотя и короткую, но хорошую жизнь – я боролась с фашистами. Тебя, Римма, освободят наши войска, ты увидишь, какая будет после Победы над фашистами красивая жизнь. За эту прекрасную, счастливую жизнь, за наш народ я, не жалея, отдаю свою жизнь ради счастья нашего народа»

Из письменных воспоминаний Колесника Николая Тарасовича: «После нашего ареста я в сентябре 1943 г. видел Зину и Никиту на очной ставке в «СД» г. Днепропетровска. Они были избиты. На вопрос кто и как кого знает по подпольной работе Зина первая ответила: – Во имя партии Ленина-Сталина стреляйте, но я ничего не скажу. Этим самым дала понять и мне как надо себя вести на допросе в СД. После этого я ещё раз увидел какая Зина сильная духом и вспомнил её советы в школе – читайте книги Н. Островского, они вам пригодятся в жизни. Почти ежедневно со двора СД увозили на расстрел и через окно было видно, кого увозят. 30.09.43 г. увезли на расстрел И. Кутового, З. Белую, Н. Головко и Ж. Шуть. После этого их никто и нигде не видел. Был бы я художником, я б нарисовал Зину такой, какой я её видел на очной ставке. Она не стала лётчицей, не стала матерью, но она стала образом женского величия и самоотверженности. Я всегда снимаю шапку, проходя мимо дома 64 на ул. З. Белой. Указом президиума Верховного Совета УССР 08.05.68 г. Зина посмертно награждена медалью «За отвагу»»

В гестапо делали Мите очную ставку с Кияном Павлом. Киянов всё рассказал. Митя плюнул ему в лицо и назвал предателем. Митю снова сильно избили. Когда он передал нам бельё, то оно всё было в крови. Но он никого не выдал и не рассказал, где находится радиоприёмник. Митя и Зина Белая были сильны духом и верили в нашу победу. Они всё взяли на себя. Из гестапо Митя всегда писал, что чувствует себя хорошо, просил ничего не передавать, попросил беречь папу и маму. Отец Мити был болен тифом и только это спасло его от ареста. Много товарищей Мити были отправлены в Германию, а в Днепропетровске были оставлены: Головко Никита, Белая Зинаида, Бут, Кутовой, Бутенко Е. В., Шуть-Недодаева Женя, парашютистка Ольга Ивановна Данилюк. 30 сентября 1943 года все они были расстреляны за городом Днепропетровском, на Шляховке, и были погребены в противотанковом рве» [7].

Из письменных воспоминаний Колесника Николая Тарасовича: «Через некоторое время пошли слухи, что с Павлограда катится волна арестов подпольщиков. Мы договорились с партизанами из отряда Лещенко, что они переоденутся в немецкую форму, заберут наших из города, и под видом арестованных уведут в лес. Но они не успели, и это вызвало даже путаницу. Немцы арестовали часть подпольщиков, а мы, оставшиеся на свободе, не знали, что это были не переодетые, а настоящие немцы. В среду мы с Колей Белым пошли в кино, на явку. Нас взяли прямо на улице. Доставили в полицию, развели по разным камерам, где очень долго и жестоко били. Дней через десять нас вывезли в Днепропетровскую полицию. Снова месяц допросов и побоев. В конце сентября 1943 года фронт вплотную подошёл к Новомосковску, и оставшихся там арестованных партизан начали спешно расстреливать. Так погибли Никита Головко, Зина Белая, Женя Шуть (секретарь горкома комсомола)»

Что же всё-таки произошло? Из-за какой неосторожности большинство членов подпольной организации были арестованы, а сама организация прекратила существование? А ведь 195-я стрелковая дивизия была уже совсем близко. Через месяц она уже освободит город. Всего лишь месяц ещё нужно было продержаться и подпольная организация бы уцелела, её члены остались бы живы, они бы влились в ряды Красной Армии и продолжили бы свою борьбу уже на фронтах Великой Отечественной. Но этого не произошло. Организация просуществовала два длинных и суровых года, но последний месяц оказался для неё роковым. Кто виновник или виновники всей этой трагедии? В своё время в этом вопросе разбирался историк Анатолий Бонифатиевич Джусов, результаты труда которого приведены на страницах его книги «История Новомосковска».

«Неосторожные действия подпольщиков привели к раскрытию организации. Рано утром 18 августа 1943 года начались аресты патриотов. Когда пришли за Алексеем Цокуром, то он, единственный из всех причастных к подполью учинил вооружённое сопротивление полицаям. Отстреливаясь, выпрыгнул из окна квартиры и попытался добраться до Самары, а там и к лесу. Полицаи открыли по нему огонь. Раненый в ногу Алексей спрятался во дворе соседей (пер. Подолянский, 25), но хозяйка выдала его. Алексей отстреливался с пистолета до последней возможности, а затем, как предусматривал неписанный кодекс чести советского командира, чтобы не попасть в руки врага живым, последней пулей оборвал свою жизнь»

Из письменных воспоминаний Марии Васильевны Кобзарь: «Летом 1943 года Зина брала меня с собой в г. Днепропетровск. Ночевали мы на квартире на улице Индустриальной, 28, Амур-Нижнеднепровский. Зина ходила в городскую управу г. Днепропетровска за бланками паспортов, где у неё была связь с человеком, который давал ей бланки, фамилии не знаю, ходили пешком через мост туда и обратно. Мы имели пропуска, так что мы благополучно перемещались по городу. У нас было 40 бланков паспортов. Зина не раз ходила разыскивать в г. Днепропетровске Ольгу Соболь, с которой училась в институте. С февраля 1942 по июнь-июль 1943 года Ольга Соболь давала мне задание собирать одежду для военнопленных. Трудно мне было с этим заданием, но выполняла их безотказно. А почему трудно, вещи, которые мы собирали, были старые, рваные и было много работы, но мне очень помогала моя мама (Марина Михеевна). Штопали, латали, стирали, сушили, гладили, а потом я их складывала в мешок, маскировала сеном и несла через весь город туда, где сейчас горит вечный огонь. Там меня встречала и забирала у меня вещи Галя Сорокопуд, а потом, летом 1943 года (в июне-июле) Галя Сорокопуд была от этой работы освобождена, так как была беременна. Вместо Гали Женя Мирошник сам приходил ко мне домой и забирал вещи для пленных» [5]. Из письменных воспоминаний Колесника Николая Тарасовича: «В июне Головко предупредил меня, что есть такое решение, чтоб нас не выловили немцы нам самим надо уйти, а для этого надо на виду у всех в немецкой форме забрать тех, кто бегал по городу с оружием, чтоб немцы не взяли заложников. До этого Зина знала Ф.И.О тех, кого должны увозить в Германию, предупреждали родителей, чтобы те их укрыли или вывезли в другие сёла и многим это удавалось. Под руководством З. Белой Женя Мирошник и Вовка Лисовиков 01.05.43 г. забросали бутылками с горючим колонну автомашин, которая остановилась на площади возле церкви»