Потом потянулась повседневность. Но она стала даваться мне с трудом. Она стала для меня тяжёлой и гнетущей, будто в жизненных механизмах загустела смазка или в неё попал песок.
Я неожиданно сделал то, чего делать ни в коем случае нельзя. Я посмотрел на себя и свой театр со стороны. А со стороны всё видится маленьким