Впечатления смешанные. Книга хорошая, но "религии Откровения" Торчинов, похоже, знает так себе, что, впрочем, не удивительно - он же спец по Востоку. Я даже была разочарована тем, как мало он написал про католических мистиков, как-то и впечатления связного не осталось и непонятно, как они, собственно говоря, достигали своих экстазов; про православных исихастов хоть внятнее написано, но все равно мало. Хотя м.б. для общей картины оно и нормально. Зато все остальное чрезвычайно интересно! Особенно про шаманизм, древневосточный и античный мистицизм и даосизм - узнала много нового. А также индуизм, буддизм и каббалу.
Дальше...
Мистический опыт всех религий постоянно сравнивается с данными трансперсональной психологии, а именно с наблюдениями С. Грофа. Не знаю, так ли это хорошо, потому что неизвестно, насколько собственно сам Гроф прав - с ним ведь и сами психологи далеко не во всем согласны, хотя как таковое это еще ни о чем не говорит: может, спустя время все это получит общее признание, кто его знает. Но как бы то ни было, через Грофа, по крайней мере, в подаче Торчинова, действительно хорошо объясняется практически весь религиозный опыт, включая личный опыт основателей всех религий. Вот не знаю, что думает собственно Гроф про "опыт запредельного", а что до Торчинова, то он, по-моему, считает весь мистический опыт высшей ступенью развития сознания как формы миробытия - концепция Бога тут в общем-то не нужна. В конце Т. даже мечтает о том, как в будущем сойдутся параллельные прямые:
И как знать, быть может, физик, погружающийся в глубь микромира «элементарных» частиц, и трансперсональный психолог, следующий в глубины психики, воскликнут, встретившись в некой точке пересечения параллельных прямых: «Этот атман (субъект) и есть сам Брахман (мир как целое)!»
Интересно, что если наш бишоп любит повторять, что божественный свет могут видеть и еретики вроде аввы Евагрия, но они в этом свете навечно не останутся, т.к. он - достояние лишь православных, то у Торчинова один и тот же божественный свет видят все без исключения мистики развитых религий (христианство, ислам, иудаизм, буддизм, индуизм, даосизм), а место аввы Евагрия занимает пациент Грофа, выходящий в эктаз на его сеансах:
...адепт той или иной "высокой" психотехнической традиции, приводящей к глубинным трансперсональным переживаниям, будет описывать и интерпретировать их в привычной для него знаковой системе. Так, переживания онтологического единства будет интерпретировано адвайта-ведантистом как переживание тождества индивидуального (атман) и универсального (Брахман) "я", буддистом – как реализация дхармового тела Будды, в котором исчезают все оппозиции и всяческая дихотомия, созерцателем-неоплатоником – как погружение души в ум и ума в Единое, христианином – как возвышение души до ее причастности божественному первоединству ("причастность божественному естеству", по выражению из послания ап. Петра) и т.д.
Интересно, что в индийской религиозной традиции с ее особым вниманием к психотехнике и трансперсональному переживанию это обстоятельство достаточно хорошо осознавалось. Во-первых, это проявилось в склонности к негативному описанию глубинного переживания: то, что переживается, принципиально невыразимо и неописываемо – "не то, не то". Эта же тенденция к негативному описанию высшего опыта есть и у христианских созерцателей, особенно восточных, но в индийской традиции она выражена сильнее и недвусмысленнее. Сам метод описания высших состояний в индийских религиях остроумно назван Д.Зильберманом "семантической деструкцией языка" – когда описание при помощи принятых в культуре символов сменяется негативным описанием и даже указанием на условность и негативного описания (в мире глухих, замечает Д.Зильберман, Шанкара никогда бы не сказал, что язык Брахмана – безмолвие).
Во-вторых, в индийской традиции (в том числе и в последние сто лет) находились люди, прямо утверждавшие тождественность опыта и разнообразие его описаний, – наиболее безыскусное и потому весьма показательное суждение на этот счет принадлежит Рамакришне, приходившему к идентичным переживаниям, следуя различным традициям (включая христианство и ислам). А Дж.Кришнамурти прямо отвергал любой обусловленный культурой и эпохой язык описания духовности как источник привязанности, несвободы и идолопоклонства. В результате ему удалось исключительно глубоко передать дух индийской религиозности, не употребляя при этом ни одного санскритского слова и говоря на самом обыденном языке.
В христианско-маронитско-суфийской традиции этого же эффекта добился Джебран.
Вполне правомерно здесь поставить вопрос о том, в какой степени культуры деформируют переживание в процессе его описания. Прежде всего следует отметить, что любое, даже самое простое переживание адекватно не описывается ("мысль изреченная есть ложь",* как сказал поэт), поскольку язык (по крайней мере, "естественный" язык), видимо, вообще плохо приспособлен для описания внутреннего мира или, говоря научным языком, – психических процессов.
..............
Главное отличие психоделических переживаний от йогического опыта заключается в том, что первые проходят без коренной трансформации (освобождения) личности, лишь как бы приоткрывая дверь в запредельное, тогда как вторые приводят к полному и радикальному изменению, преображению пережившей их личности.
Вообще говоря, то, что все "высшие" мистики видят один и тот же свет, похоже на правду, т.к. описание ими своих ощущений при экстазе действительно идентичны (я нарочно сравнила то, что писал о своем опыте боговидения этот самый Рамакришна и христианский подвижник Иоанн Дальятский - отличий никаких, кроме терминологических).
Христа Торчинов Богом не считает, а считает (в рамках данных трансперсональной психологии) иудейским "учителем праведности" а ля кумраниты, имевшим определенный мистический опыт, в результате которого Он отождествил Себя с Богом (явление, известное особенно у мистиков восточных религий: "Я есть Тот" итп) и стал проповедовать примат духовного опыта ("Царство небесное внутри вас есть") над фарисейским "догматизмом"; то, что впоследствие сделала с христианством греческая мысль (вся эта навороченная догматика, символ веры и пр.), по мнению Т., не имеет к учению реального Иисуса никакого отношения.
Вообще же из обзора Т., даже весьма сжатого, видно, что никаких новых идей в христианстве не было, включая идею боговоплощения. Идеи о Спасителе, рожденном от девственницы, который придет и победит зло, о воскресении, о рае и аде, о бесах были взяты из зороастризма. Ну и еще там дофига разных параллелей с разными религиями и культами, от календарных и ритуальных, до аскетических и догматических. Культ страдающих, умирающих и воскресающих богов широко практиковался еще в античности; а уж параллели в обрядах и таинства и их эффекте с античными мистериями вообще могут обескуражить неподготовленного читателя. Или вот, например, стишок:
Бездна, в нее же нисходит
Владыка, Сын Жизни…
Владыка Обители мертвых.
Владыка Холма над бездной…
Вы думаете, это что? А это шуммеро-аккадский гимн о Таммузе-Адонисе.
Или вот, телец - знакомый символ, да?
... следует обратиться к еще одному фригийскому ритуалу культа Кибелы, являющемуся, по существу, упрощенным вариантом мистерий смерти-воскресения Аттиса. Мы имеем в виду тауроболии (быкоубиения).
... Впервые тауроболии фиксируются в I в. до н. э. Главный имеющийся источник – описание Пруденция, базирующееся на его собственных воспоминаниях. На открытой платформе происходило заклание тельца, и его кровь стекала на участника мистерии, находившегося в яме, вырытой под платформой. «Через тысячи щелей в дереве, – говорит поэт, – капли крови падают в яму и окропляют голову, одежду и тело неофита. Он откидывается назад, чтобы его щеки, уши, губы и ноздри оказались окрашены кровью; он омывает кровавой влагой свои глаза, и даже его рот не остается сухим, ибо он смачивает кровью язык и охотно пьет кровь». После окончания этого кровавого душа мист выходит из ямы, и его встречает ликующая толпа. Считается, что такой человек благодаря этому кровавому крещению освобождается от всех грехов и всяческой нечистоты и становится равным божеству.
Если учесть, что в культе бога Митры (персидского происхождения) мистический телец рассматривается как источник творящей силы и воскресения, становится понятным внутренний смысл описанного ритуала как средства временного и даже вечного очищения и возрождения души.
Мист здесь уподобляется богу Аттису. Нисхождение в яму равнозначно смерти и внутриутробному состоянию (вспомним, что могила и материнское лоно восходят к одному и тому же архетипу, а нисхождение в могилу равно возвращению в материнскую утробу). Кровь тельца возрождает умершего к новой и более совершенной жизни: мист переживает смерть и возрождение, он как бы вновь рождается, переживая все муки родового процесса ... кровь тельца есть не что иное, как материнская кровь (здесь имеется в виду, конечно, мать как архетип, богиня Кибела), в соприкосновение с которой приходит рождающийся... Затем мистерия завершается переживанием катарсического обновления и возрождения подвергшегося этому кровавому таинству адепта.
Весьма интересна параллель, существующая между тауроболией и христианским таинством крещения. Собственно, по внутреннему трансперсональному содержанию обе мистерии абсолютно тождественны (разумеется, с нравственной точки зрения бескровное крещение гораздо предпочтительнее): ведь и крещение рассматривается как новое, духовное рождение, и не случайно наличие крестных матери и отца.
Ну, итд. Желающий может сам почитать, книга есть в сети. Узнаете много интересного )
Я, кстати, вполне теперь понимаю, почему ни религиовед, например, ни психолог вроде Грофа не могут всерьез относиться к догматико-обрядовой стороне какой бы то ни было религии. Торчинов пишет, что сущность и исток любой религии, от шаманизма до учений с высокоразвитой молитвенной психотехникой, это именно мистический опыт, личное переживания причастия божественному.
Это поиск истины без преднахождения; мы не знаем, какова она ..., но мы можем отрыть ее в себе и непосредственно пережить, решив при этом все наши вопросы и проблемы. Не догматы преднаходят для нас истину, но мы сами открываем ее своим усилием, воплощенным в духовном делании.
В общем, книга очень интересная. Наводит на мысли, так сказать ))