Третья штанина (сборник)

Говорят, что молодёжь уже не та. Что раньше и сахар слаще был и дети вежливы и послушны. Раньше в секции ходили, принимали в пионеры и всем классом металлолом собирали. А сейчас посмотри!
А что сейчас? Раньше для молодёжи Айматов книги писал. Взглянув на книжный стеллаж русской литературы XX века, увидишь такие мягкие, по-отечески тёплые названия как: «Первый учитель», «Денискины рассказы». Ну а XXI век предлагает такие наименования как: «Третья штанина», «Камерная музыка», «Америка в моих штанах», «Грешники». Собственно, температура по больнице ясна. И те и другие книги писались для молодой аудитории.
Сегодня первый учитель вынужден влачить не самое богатое существование, а Дениска рассказывает друзьям за школой «как вчера классно побухали». Неумолимый коллапс разрушения и опустошённости даёт свои плоды. Литература меняется вместе с нами. И сегодня мы читаем то, что заслужили. Это, кстати, хороший повод призадуматься всем тем, кто привык презрительно фыркать на современную литературу, взмахивая фразой: «Я только классику читаю». Ага, в школе читал…

Если вам нет 25-ти, то, скорее всего, вы попадаете в категорию людей, которых я называю «поколение Буковски». Конечно, если в свои годы вы хоть немного вдумчивы и рефлексивны. Пацаны в кепи и спорт-костюмах сюда не относятся. Хотя как знать, Буковски много пил и дрался. Опять сходство.
Дело всё в том, что старина Чарльз описал в своих романах американское общество, начиная от 30-х и заканчивая 80-ми. Тогда мы были отгорожены железной стеной от развратной капиталистической гадины и существовали несколько по-иному. «Ну и причём тут твой Буковски?» - спросите вы. А притом, что после того как Союз Советских приказал нам долго жить, и мы встали на рельсы демократии и либерализма, наше общество неизбежно продиралось через те же процессы, через которые западный обыватель пришёл на диван к телевизору, не забыв прихватить попкорн из микроволновки.
Но сегодня наш герой – не старый алкоголик Буковски, а молодой выпивоха Алёхин. Его проза – один из первых ростков свежего, но уже помятого поколения. Сегодня он пишет для молодых, а не члены союза писателей. Кто же такой этот Алёхин? Он много пьёт, гуляет, иногда дебоширит, пишет стихи и рассказы, знает многое о венерических заболеваниях – это твой друг. И, может быть даже, старший товарищ, а то и старший брат. Но такой брат, который всегда прикроет от родителей, с которым можно неплохо повеселиться, свой в доску.

Если же ты предпочитаешь не общаться с такими типами, потому что бережёшь свои почки и место в институте – всё равно читай. Только сам потом не спейся или не сбеги из дома. Он станет твоим корешом, который любит излить душу после второго стакана, травит хохмы и всегда предельно откровенен. Расскажет, как косил от армии, жил в общаге, вылетал из универа, перебивался от работы к работе, пытался ужиться с родителями.
Если ты милая барышня и заботливый папа отгоняет от тебя таких балбесов – тоже стоит прочесть. Узнаешь что у нас, мальчиков, в голове из первоисточника. Это будет интересный эксперимент, когда ты можешь находиться рядом с развязным хабалом, но он не сможет распускать свои грязные руки.
«Третья штанина» - не пошлая шуточка с намёком, как может показаться. Многие парни сейчас поняли о чём я. Мне кажется, Алёхин сравнивает себя с этой самой штаниной, чувствует себя лишним, не вписывающимся в композицию злободневного бытия. Третья штанина – это то, что нужно отрезать. Но откуда она взялась, чёрт побери?
Быть может, ты прочтёшь «Штанину» и подумаешь: «Как хорошо, что я живу не так». Тем лучше, обнимешь маму и поплывёшь дальше в светлое беспечное будущее. Но я уверен, ты поймёшь, о чём пишет автор. И если это станет для тебя кошмаром, то близким и знакомым. Может быть даже кошмаром из фантазий: а если бы я тогда вылетел из вуза, то сейчас…
А ещё Женя музыкант. Читает мелодекламации в группах «Макулатура» и «Ночные грузчики». В 2004 году получил специальный приз «голос поколения» литературной премии «Дебют». Насколько же пророческим оказалось это событие…

Если Вам двадцать (плюс-минус немного) и ваш интеллект чуть выше среднего, читайте эту книгу. Она про Вас. Ну, или про одного из Ваших друзей. В крайнем случае — знакомых.
Если Вам за сорок, читайте эту книгу, она про Вашего ребёнка, почти про всех детей, которых воспитало Ваше поколение.
Если Вы — историк, живущий в двадцать втором веке (или позже), читайте эту книгу, она наилучшим образом описывает жизнь в "нулевые" годы в России.
Если Вы — девочка (без ограничений общности), читайте эту книгу, она лучше всего описывает то, что творится в головах у нас, мальчиков.

Не читайте эту книгу только Вы рафинированный сморчок, который от увиденного на заборе матерного слова или услышанной на улице сальной шутки плачет по ночам кровавыми слезами.

Вообще, читайте эту книгу, чёрт возьми, она того стоит, пусть даже местами она затянута, иногда глупа, а иногда хватаешься за голову от стыда за то, что происходит вокруг — просто в жизни точно так же.

Удивительно хорошо написанная книга, из которой у меня не получается вычленить ни одной цитаты – получается какая-то похабень. Ну, то есть похабень-то она по своей сути и есть, но когда без контекста, без предыдущих и последующих страниц, то это какой-то вульгарный вздор. А с контекстом – совсем другое дело. С контекстом мне эта книга нравится. Мне нравится ее ритм, её стиль, её пафос мне нравится ее спокойный, вкрадчивый, чуть надменный и немного монотонный шёпот. Мне нравится форма, но содержание порой смущает - не совсем нравится то, что мне шепчут.
Евгения Алёхина называют голосом поколения. Так уж получилось, что я принадлежу к этому же поколению – по крайней мере, читая книгу, меня не удивляло, что когда-то двадцать тысяч рублей считались очень солидной суммой, а зарплата в две тысячи не была хорошей ставкой за один рабочий день, а низкой, но приемлемой оплатой работы в течении месяца в графике сутки через трое. Реалии того времени мне весьма знакомы, поэтому выходит, что Алёхин – это и мой голос. Обречённый, утихающий, но готовый сорваться на, кажется, ровном месте, сильный, но при этом вялый голос. Это не голос Буковски, который тоже писал о жизни без прикрас – во всём её грязном реализме. Голос Генри Чинаски – голос рассказчика и активного, но вредного участника событий, а голос Алёхина со всеми его клизмами, венерическими заболеваниями, пьянками, агрессивным инфантилизмом и пассивной безысходностью - это голос зрителя, созерцателя. Голос моего созерцательного поколения.
Вы не подумайте, что у меня пластинку заело, мол, созерцатель, да созерцатель. Есть такая картина у художника Крамского, о которой Достоевский сказал так:

«У живописца Крамского есть одна замечательная картина под названием «Созерцатель»: изображен лес зимой, и в лесу, на дороге, в оборванном кафтанишке и лаптишках стоит один-одинешенек, в глубочайшем уединении забредший мужичонко, стоит и как бы задумался, но он не думает, а что-то «созерцает». Если б его толкнуть, он вздрогнул бы и посмотрел на вас, точно проснувшись, но ничего не понимая. Правда, сейчас бы и очнулся, а спросили бы его, о чем он это стоял и думал, то наверно бы ничего не припомнил, но зато наверно бы затаил в себе то впечатление, под которым находился во время своего созерцания. Впечатления же эти ему дороги, и он наверно их копит, неприметно и даже не сознавая, — для чего и зачем, конечно, тоже не знает: может, вдруг, накопив впечатлений за многие годы, бросит всё и уйдет в Иерусалим, скитаться и спасаться, а может, и село родное вдруг спалит, а может быть, случится и то, и другое вместе. Созерцателей в народе довольно.»

Поэтому я боюсь, что слишком рано для цирка, но уже слишком поздно для начала похода к Святой Земле. Грустно, если наше поколение безысходных, так и не выросших, детей не сподобится себя чем-то проявить. Окажется ненужной третьей штаниной и бестолковым пятым колесом.
Надеюсь, что это не так и созерцатель, человек-третья штанина, всё же очнётся от охватившего его мистического ступора. Потому что человек – это то, что должно превзойти.