Глава 1. Предательство

Виктория Солдатова

Люди такие странные существа. Мы понимаем, что будет больно, но подставляем спину для удара близкому человеку. Причем так, чтобы ему было удобно бить.

Я ведь знала, что Алена пускает слухи обо мне, знала, что она совершенно не случайно пролила кофе на срочный контракт и даже знала, что именно она настучала боссу "правдивую" информацию обо мне. Знала, но ничего не предпринимала, потому что, в отличие от нее, я дорожила нашей дружбой и ценила то, что она сделала когда-то для меня. И теперь Аленка получила лелеемую должность, а я ярость со стороны начальства и, вероятно, волчий билет в трудовую книжку.

– Вы хоть представляете, какие убытки понесла компания? – злой взгляд генерального таранил меня уже десятую минуту. – Отвечайте.

– Да. – Я склонила голову еще ниже, чтобы скрыть влажные глаза и чтобы никоим образом не посмотреть на Дмитрия Сергеевича. Страшно и безумно стыдно за свою мягкотелость.

– Да ладно! – усмехнулся мужчина. – Судя по вам, подобную сумму вы видели… нигде.

Я почти до крови укусила собственную губу. Боль немного отрезвила меня и дала еще немного выдержки. Меня уже ноги не держали. Колени тряслись, голова кружилась, а во рту будто пустыня Сахара. Еще чуть-чуть, и я упаду прямо на пол, потому что сесть мне никто не предложил.

– И что мне с вами делать? – продолжил начальник тоном, от которого у меня все внутри похолодело.

Всего на миг восстала из пепла надежда и шепнула, что увольнять не будут. Но лишь на мгновение, потому что следующие слова Воскресенского смели ее напрочь:

– Увольнение – слишком простое наказание для вас, Виктория. Вам не сойдет с рук содействие нашим конкурентам.

И я уже не смогла больше молчать! Я просто не смогла, и слова вырвались сами:

– Я… я… Это все не правда! Я не могла помогать никаким конкурентам, я и ценных сведений не знаю, я ведь всего лишь стажер, я…

– Молчать! – босс как-то молниеносно поднялся со своего кресла, обошел стол, чтобы… направиться в мою сторону!

Я резко передумала оправдываться и отступила назад, с ужасом наблюдая за тем, как ко мне подходит злой Дмитрий Сергеевич. Шаг, еще один. Пространство между нами непреклонно уменьшалось.

Страшно. А я словно бы приросла к дорогому светлому ковру; смотрела на внушительную фигуру приближающегося ко мне мужчины, почему-то подметила дневную щетину на квадратном подбородке, сжатые волевые губы и не могла сделать ни единого движения. Красивый, молодой и опасный… зверь. Иной характеристики его внешности невозможно придумать.

– На что вы готовы, чтобы спасти себя и свое рабочее место? – внезапно спросил босс, касаясь своим дыханием моего лица. Он преодолел расстояние и теперь стоял очень близко для обычного разговора.

Я попыталась сохранить свое личное пространство и вновь отступить, но мужчина не дал, одной рукой прижав меня к своему стальному телу.

Господи…

– Отвечай. – Хрипло произнес Дмитрий Сергеевич мне в ушко, отчего холодные мурашки побежали по телу, сковывая меня еще сильнее.

– Отпустите, пожалуйста… – Я ничего не понимала. Что от меня требуется? Он же меня уволить хотел!

– Отвечай. – В его голосе слышалась сталь.

– На все. – Испуганно пролепетала я.

И Воскресенский неожиданно улыбнулся. Но эта не была дружелюбная, добрая и веселая улыбка, нет. Так улыбаются хищники, поймав добычу: зло, с усмешкой.

– На все, говоришь? Тогда раздевайся.

Что?! Меня от услышанного затрясло, и я точно бы упала, но он держал меня крепко.

– Р-р-раздеваться? – растерянно повторила, просто не веря в услышанное.

– Ты глухая? Сними чертову одежду! – нетерпеливо ответил мужчина и принялся сам расстегивать мою блузку.

Меня начало натурально колотить от страха. Я поняла, какое он "все" хочет от меня.

– Нет! Я… не готова! Я увольняюсь!

Генеральный мгновенно остановился, смерил меня презрительным взглядом и, насмехаясь надо мной, переспросил:

– Вы не готовы, Виктория? Ну, ничего страшного. Я позвоню в полицию, оформим ваш арест и на суде уже придем к соглашению, – он произносил эти ужасные слова мягко, даже ласково. Будто говорил с ребенком. – Думаю, увлекательные десяток лет в колонии вам обеспечены.

– Вы не можете! У вас нет прав! Вы… Вы лжете! – я посмотрела в его холодные серые глаза и увидела свой приговор. Мужчина все продумал до мельчайших деталей, и он не отступится. Кому поверят? Стажерке, у которой есть только она сама, или матерому зверю, у которого весь мир под подошвой дорогих дизайнерских туфель?

– Я не лжец, – его пальцы на моей талии сжались сильнее, – а вот вы маленькая лгунья. Или это я утверждал минуту назад, что готов на все?

– Я передумала! – нервно сглотнула и выставила ладони на каменной груди начальника в попытке хоть немного оттолкнуть его от себя. У меня, конечно же, ничего не вышло.

– Тогда полиция? – насмешливый вопрос, полный превосходства. – Все улики указывают на вас, Виктория.

И я… я просто сдалась. Потому что так и было. Я сглупила. Как же я сглупила! У меня нет шансов, если босс обратится в правоохранительные органы. Я потеряю то, что ценю в жизни больше всего – свою свободу. Я не могу. Я столько лет стремилась к самостоятельной жизни не для того, чтобы в итоге остаться ни с чем.

– Правильное решение, мышка. – Дмитрий Сергеевич чуть ли не ласково улыбнулся и рванул мою блузку, не заботясь о ее сохранности. Отбросил ненужную деталь одежды куда-то на пол.

Я лишь вздохнула ставший вязким воздух, когда чуть шершавые ладони скользнули по талии вниз, к бедрам. Вздрогнула, едва меня осторожно, но непреклонно развернули к себе спиной, и мужчина расстегнул мою юбку. Ткань сползла к моим ногам. Мой мучитель помог перешагнуть льняную кучку и подвел к столу. Сначала не поняла, зачем, но едва осознала, было уже поздно: я уже лежала животом на холодной деревянной поверхности, а босс… он… Я вспыхнула мгновенно! От стыда и унижения на глазах выступили слезы. Я лишь в белье, которое и преградой сложно назвать.

– Скажите, Виктория, сколько мужчин вас раздевали, как сейчас это делал я? – злой голос босса в шею, пока его пальцы поглаживали то, что было скрыто до этого трусиками.

Господи…

– Ну же, – и прикосновения к самому сокровенному. Ритмичные, мягкие… Меня бросило в дрожь. И на этот раз отнюдь не от страха! Нет, я боялась, но к ужасу добавились… крайне странные ощущения. И не менее странные покалывания внизу живота, тянущие, чего-то ожидающие. Такое чувство, будто мое тело совсем не мое. Я не могла себя контролировать. Я не могла сопротивляться, пока совершенно чужой мужчина совершал… подобное!

– Скажи, сколько мужчин тебя касались? – холодный, будто режущий вопрос и нежное поглаживание меня снизу. Контраст, от которого кружится голова и тело горит сотнями мурашек.

Свободной рукой Дмитрий Сергеевич приподнял мою голову, заставляя смотреть на свое красивое и совершенно безэмоциональное лицо.

– Я жду. – Напомнил Воскресенский, не прекращая свои посягательства. Нет, он все продолжал и продолжал, вызывая прикосновениями тяжесть и удушливый жар по всему телу.

– Н-никто… – мой голос дрожал, а сердце билось очень-очень быстро где-то на уровне горла.

– Врешь, мышка, – опять ласковый тон. Обманчиво ласковый. – Мне нужна правда и только она. Сколько мужчин были в тебе?

– Нисколько! – успеваю сказать прежде, чем мой пульс оглушает меня, едва его пальцы опустили напряженную тугую горошину, которую до этого терли, и один скользнул в меня.

– Черт! – прохрипел он мне в шею. – Какая же ты узкая!

Я задрожала от нахлынувших эмоций: горечь, наслаждение, нотка боли и стыд. Как же мне было стыдно!.. Стыдно и… неожиданно приятно. Гремучая смесь, которая меня буквально разъедала насквозь. Я чувствовала себя преданной, причем предала себя я сама, послушно распластавшись на столе.

Глава 2. Падение

Виктория Солдатова

Мне показалось, что я падаю в бездну. В бесконечную и наполненную удовольствием. Я тонула и выплывала для единственного вдоха, чтобы вновь погрузиться в негу.

– Ты течешь, мышка. – Прикосновения Дмитрия Сергеевича властные, местами грубые, но плавные, чувственные. Он уверенно берет свое, изводя меня одними только пальцами, хотя я спиной ощущаю его возбужденную плоть.

– Это неправильно! – набрав побольше воздуха в легкие, выпалила я. – Прекратите… пожалуйста.

– Прекратить? – насмешливо переспросил босс. Уже точно бывший. Я сама уволюсь! – Ты уверена, мышка?

Он нажал на какие-то точки… прямо там, и я, не удержавшись, обронила стон. Тут же закусила губу, болью наказывая себя за несдержанность.

– Точно прекратить? – он надо мной откровенно насмехался. Играется, словно с куклой.

Я понимала, что он не увидит, но кивнула, не в силах что-либо произнести.

– И так прекратить?

Воскресенский осторожно шлёпнул по горячей напряженной коже, и я сжала зубами до крови нижнюю губу, чтобы сдержать стоны. Если до этого я тонула, то сейчас задыхалась от чего-то, что переполняло меня.

– Маленькая лгунья. – Хриплый смех и меня, действительно как куклу, приподняли, чтобы накрыть рот поцелуем. Жгучим и страстным, будто растопленный шоколад с перцем. Он вторгался в мой рот языком, а внизу его пальцы…

Взрыв! Внутри меня прогремел взрыв из осколков звезд, эмоций и терпко-горького запаха первого мужчины, который настолько интимно ко мне прикасался. Я, кажется, кричала ему прямо губы, а он выпивал мой крик, делясь со мной своим дыханием.

Я немного оглушена, потому не сразу почувствовала, что мне стало холодно. Маленькие мурашки покрыли мое разгоряченное тело, остужая его. Резко открыла глаза, поняв, что до сих пор лежу полуобнаженная на рабочем столе, а сам босс поправляет свою одежду и смотрит на меня столь холодно, будто бы и не было между нами ничего. Или вовсе я его домогалась и осквернила "невинное" тело.

На глазах выступили слезы. То, что было до, не являлось унижением, нет. Он унизил меня сейчас одним взглядом. Я себя почувствовала использованной, потерянной.

– Не вздумай закатывать истерику. – Воскресенский поправил свои запонки и, обогнув меня, поднявшуюся и теперь поднимающую сорванную им же одежду, сел за свой стол, где мы… Где он… А ему словно бы плевать. Мужчина пододвинул к себе какие-то бумаги, вчитался и тут же протянул их мне: – Ознакомся и подпиши.

– Что? – я отшатнулась. – Я не буду ничего подписывать. То, что произошло, ничего не значит!

– Конечно, ничего не значит, – он смерил меня ледяным взглядом. – Это было лишь предварительное знакомство, Виктория.

Язвительный вопрос "Знакомство с чем?!" я удержала на кончике языка.

– Я не буду ничего подписывать. – Я бросила попытки застегнуть блузку, пуговицы которой были безнадежно оторваны, и демонстративно сложила руки на груди.

– Не зли меня. – Его голос пробрал меня до костей, и я невольно передернула плечом. – Мои слова про полицию до сих пор актуальны.

Мне дико захотелось расцарапать холеное лицо директора концерна. Смотреть, как на чистой, чуть загорелой и потому золотистой, коже появляются красные борозды, как на ранках выступает кровь. Также, как он сейчас с интересом наблюдает за тем, как медленно ломает мне крылья. Отдирает по перышку и радуется, сволочь.

– Договор. – Напомнил Дмитрий Сергеевич.

Я, сжав зубы, взяла протянутую мне стопку.

– Можешь сесть, – ленивым жестом он указал на кресла по другую сторону стола.

– Спасибо, – скорее прошипела, чем сказала, устроившись в мягком нутре мебели.

Первая страничка контракта не несла для меня никакой информационной ценности, потому что содержала мои и босса данные, только дата…

"Договор подготавливали заранее", – поняла я. Заранее! До того, как меня подставили и поймали на "горяченьком"!

– Вы чудовище! – возникшая в голове мысль ужасала. Разве могут так поступать люди? Он все подстроил! Он несомненно все подстроил!

– Помни об этом всегда, – уничтожая мою жизнь, Воскресенский улыбался. – Ты все равно не сможешь ничего сделать, мышка. Читай, если, конечно, интересно, что тебя ждет в будущем, и подписывай. Не трать мое время зря.

Я, сдерживая слезы, чтобы не показывать еще большую слабость этому зверю, принялась за листы, хотя строчки то и дело расплывались. Пробегала глазами по знакомым словам, которые собирались в жуткую картину, где он – кукловод, а я – послушная марионетка.

Итак, вот что "меня ждало в будущем": полное подчинение, новое имя и опять полное подчинение… То есть со мной могут делать что угодно! Пока не надоест, пока я не выполню какое-то задание. Какое именно не было написано.