Часть 1. Рок-н-ролл

Глава 1. Голд

В лето перед выпускным классом я стала работать в книжной лавке Голда.

Владельца магазина, Роберта Голда, у нас побаивались. Он появился в нашем городке около десяти лет назад – мне тогда как раз было семь, купил заброшенное здание в конце главной улицы и стал торговать книгами.

Никто не думал, что он останется надолго: тот дом считался про́клятым, да и, скажите на милость, зачем чтение горожанам, самым лучшим развлечением считающих пятничное караоке в баре «у Ронни». Однако же, мистер Голд задержался. Про него шептали всякое: он сказочно богат, свёл в могилу нескольких жён, у него есть красавец сын, а сам он колдун, или государственный преступник, или агент ЦРУ.

Я его не боялась. Когда бы я ни зашла – а заходила я очень часто, у него всегда была для меня новая интересная книга и история.

Помню, как впервые увидела его. Он только открылся, и нарядно украшенная витрина, полная разноцветных толстых корешков, сразу же околдовала меня. Я шла из школы и всегда останавливалась перед магазином, простаивала около часа, водя пальцем через стекло по тиснёным томам, проговаривая названия. Книги меня не очень интересовали, меня манила как магнитом кукла – изящная хрупкая статуэтка неземной красоты, уютно устроившаяся между «Дэвидом Копперфильдом» и «Моби Диком». Время замирало, когда я вела с ней разговоры, посвящая во все свои детские секреты.

Однажды за моей спиной раздался голос.

–Ты напоминаешь мне Франческо, влюблённого в свой поезд.

Я подпрыгнула и повернулась.

Передо мной стоял сам мистер Голд, ужасно высокий и худощавый. Он немного сутулился и опирался на трость, отчего вид у него был грозный, но его глаза не были сердитыми. Он смотрел на меня с интересом и явно не злился, что я простаиваю у витрины. От него пахло не как от старика, песком, паутиной и пылью, а странно, но приятно: лимонными леденцами, спичками, мокрыми листьями, сухим деревом и бумагой.

Во мне не было страха перед взрослыми – непуганое дитя— всегда вздыхал папа, когда-нибудь она влипнет из-за этого в историю.

–А кто этот Франческо? Ваш сын?

Мистер Голд рассмеялся. У него был приятный смех, совсем не злодейский.

–Нет. Франческо не сын, а персонаж. «Путешествие голубой стрелы» – ты знаешь такую книгу?

Я покачала головой.

–Нет. Я не люблю читать. Я люблю петь.

–Вот как? Почему же ты тогда который день приклеиваешься к стеклу?

Я показала рукой на куклу:

–Из-за Эмили.

–Эмили?

–Да. Ее зовут Эмили, но ей нравится, когда я зову её Бель.

Мистер Голд очень странно на меня посмотрел, а потом сказал что-то непонятное:

–А я всё думал, почему же… Неважно. Подожди меня, я сейчас.

Он зашёл в лавку, но сразу вернулся. В руках у него была толстая зелёная книга в золотом переплёте.

«Сказки Джанни Родари» —по слогам прочитала я. К тому времени я ходила уже в школу, но действительно не очень любила чтение.

–Здесь есть про Франческо. Когда прочитаешь, придёшь за новой. А теперь беги домой, Ева. Тебя уже наверняка ждут.

Я глянула на часы на здании ратуши. Стрелка подбиралась к пяти – ух и влетит же мне от мамы! Я затолкала книгу в рюкзак и наскоро проговорив «спасибодосвидания» побежала домой и только уже вечером в кровати, соскальзывая в сон, поняла, что не говорила мистеру Голду своего имени.

***

С тех пор так и повелось: я брала книгу, возвращала и получала новую. Никогда раньше не интересовавшаяся чтением, я вдруг страстно полюбила мир фантазий. Роберт Голд был отличным проводником: он всегда знал, когда мне хочется обсудить прочитанное, а когда спрятать поглубже, для себя, а ещё он никогда не ошибся в том, какую именно историю мне предложить. По его советам я прочитала «Энн», «Маленьких женщин», «Убить пересмешника» и «Близнецов из ласковой доли́ны», «Волшебные сказки Шотландии» и «Кролика Питера», «Мэри Поппинс» и «Маленького принца», потом, по мере моего взросления, Драйзера, Стейнбека, Толстого и Мопассана.

Не все находили нашу с ним дружбу нормальной. Доброжелательные голоса то и дело нашёптывали маме, что негоже маленькой девочке столько времени проводить со взрослым одиноким мужчиной, но та только отмахивалась.

–Спасибо за совет. Да, да, я прекрасно понимаю ваши опасения. Но мы с Джеком разговаривали на эту тему с мистером Голдом и вполне ему доверяем. Да, да, спасибо, до свидания.

Выпроводив очередную заботливую наседку, она неизменно шумно выдыхала и начинала ругаться:

–Как меня достали эти назойливые клуши! Как надоел мне этот мелкий городишко, в котором все знают друг друга и всё про друг друга! Джек, какого чёрта мы здесь живём, напомни мне! Почему я увезла нашего ребёнка из Нью-Йорка?

–Потому что ты мечтала жить в маленьком городе у моря, и чтобы все знали друг друга. И потому что у меня здесь дом. -Папа на эти вспышки всегда реагировал одинаково: обнимал маму и спокойно ждал, когда ей надоест возмущаться. Один раз, когда она бурчала слишком уж яростно, он непонятно заметил:

–Эли, ведь не их вина́, что ты постоянно привечаешь всяких чудовищ. Голд —странный. Ты не можешь этого не признавать. Я доверяю твоему чутью, да и по базе я его проверил, он чист, но он неординарная и одиозная личность. К такому не зайдёшь за здорово живёшь на чашечку чая. Видимо, в нашей дочери есть что-то от тебя.

Мама поморщилась.

–Да ну тебя. Вечно как скажешь.

–Правду, Элена. Я говорю правду.

Тут они вдруг заметили, что я слушаю их с раскрытым ртом.

–А ты, лисичка, уже и уши развесила. Ну-ка брысь в свою комнату!

Глава 2. Первые странности

Через десять лет я ориентировалась в книжной лавке не хуже, чем у себя дома. Для меня было привычным забежать к мистеру Голду после уроков, рассказать последние школьные сплетни, выпить чашку чая из любимой чашечки тонкого синего фарфора. Близились каникулы и учиться совершенно не хотелось. Я украдкой тащила очередной любовный роман – до этого лета я не замечала, сколько же их на полках— и убегала к своему волшебному камню, огромным плоским валуном, разделявшим лес и побережье. Мне грезились принцы и драконы, балы и я в роли принцессы, моё сердце томилось в ожидании, и я могла часами бродить, напевая песни о любви, как диснеевская Аврора.

Предложение Голда поработать у него всё лето стало для меня неожиданностью.

–Работать в лавке? Но зачем вам это? Я и так сутками пропадаю здесь.

–Верно. Но так у тебя будут чётко обозначенные обязанности и распорядок дня. И я буду тебе платить. Немного, но буду.

Родители поддержали эту идею. Подозреваю, они переживали, что я слишком витаю в облаках и надеялись, что реальные обязанности немного научат меня ответственности. Наверняка они считали, что я не продержусь и пары дней.

Но мне понравилось. При всей своей разболтанности я всегда внутренне тяготела к порядку и неспешный рабочий ритм меня затянул.

Я радовалась каждому дню. Просыпалась уже счастливая, как будто в воздухе витало что-то хорошее, что вот-вот должно было случиться. Завтракала, ехала на велосипеде в лавку, и до обеда наводила порядок на книжных полках. Мне нравилось, как тут пахло: лимонной полиролю, нагретым деревом, книжной пылью и тайной. В магазинчике всегда кто-то был: к мистеру Голду приходили самые разные люди, о чём-то разговаривали в его кабинете за закрытыми дверями, потом покупали книгу и уходили как будто слегка оглушённые. Когда я расспрашивала хозяина, зачем они все приходят, он всегда отвечал что-то вроде:

–За истиной. За помощью. За путеводной звездой.

То есть, по сути, никак не комментировал ситуацию, держа меня в неведении. Мучаясь от любопытства и строя всевозможные догадки, я забавлялась тем, что пыталась угадать по лицам людей, какую именно книгу им предложит Голд.

Однажды к нам зашёл Оливер Хайд – местный адвокат, самоуверенный мужчина, красивое лицо которого очень портило высокомерное выражение лица. Он всегда пах дорогим удушливым парфюмом – я люблю разбирать запах человека на составляющие – но от Оливера несло так, как будто он по утрам выливал на себя флакон эксклюзивного отпугивателя людей. Сейчас он заходил в лавку явно нехотя, как будто уговаривая самого себя, что это вот сейчас не он пришёл на поклон к ненормальному старику.

Он посмотрел сквозь меня и попытался сразу пройти за стойку, но я – из простой вредности – преградила ему путь.

–Вам назначено?

Он опустил на меня взгляд. Он был высоченным как баскетболист, наверняка у него были трудности в подборе одежды, но по его внешнему виду вы бы никогда этого не заподозрили.

–Девочка, не лезь не в своё дело. Мне нужен Роберт Голд.

Я пожала плечами. Мои родители явно разбаловали меня, потому что никакого пиетета к возрастам и рангам я не испытывала.

–Ну а мне нужно сообщать мистеру Голду обо всех, кто хочет его увидеть и только он решает, кого к нему пропустить, а кого нет.

Он покраснел от злости.

–Да ты хоть знаешь, зачем я сюда пришёл!

–Знаю. Вы хотите купить книгу. Все, кто приходят, хотят купить книгу. Не знаю уж, какую истину вы потеряли, но вам явно не помешало бы почитать «Добываек», мистер Хайд. Отлично подойдёт вам, между прочим.

Я чувствовала, что явно перегибаю палку, но у меня есть дурацкое качество: когда включается внутренний голос и говорит, Ева, хватит, я всегда возмущаюсь –  а с какой стати я буду тебя слушать, ты же всего лишь внутренний голос?

Так и сейчас. Оливер уже набрал воздуха, чтобы обрушить на меня гневную тираду, а может, и не только тираду, но за моей спиной раздался спокойный голос.

– Здравствуйте, мистер Хайд. Я ждал вас. Ева, тебе пора на обед.

Мне не было пора на обед, но вторым моим прекрасным свойством является то, что иногда я всё-таки знаю, когда сто́ит сдать назад без единого слова. Я кивнула мистеру Голду и отправилась «к Ронни» на ланч.

Возвращалась я с повинной головой.

–Простите, мистер Голд. Я не должна была дерзить вашему гостю.

–Оливер давно напрашивался, чтобы его щёлкнули по носу, и я нахожу очень ироничным, что провидение явилось ему в облике сопливой девчонки.

–Я не…

–Почему ты посоветовала ему Мэри Нортон? – хозяин рассматривал меня как рассматривал редкие книги: пристально и с лёгким недоверием.

–Ну, просто он был такой надутый, как будто даже пукает своим одеколоном, и наверняка рассчитывал, что вы ему присоветуете Кафку, ничуть не меньше, так что я не удержалась от того, чтобы немного не пошалить. Я думаю, для мистера Хайда унизительна даже мысль, что кто-то мог хотя бы представить его, читающим детскую сказку. Тем более я знаю: «дети могут говорить что им вздумается и получать от этого удовольствие, всегда зная, что они не правы и с ними не случится ничего плохого»¹.

Мистер Голд едва заметно усмехнулся.