Цитаты из книги «Прощай, оружие!»

Я подставил ему пустой стакан. Тем временем стемнело. Я встал с наполненным стаканом и открыл окно. Дождь прошел. Похолодало, на деревья опустился туман. – Не выливай коньяк в окно, – сказал Ринальди. – Если не можешь больше пить, отдай мне.

– Нет. Нигде я не был. Все время здесь оперировал. Это, малыш, твой стакан для полоскания зубов. Я его хранил как напоминание о тебе. – Как напоминание о том, чтобы почистить зубы. – Нет. Для этого у меня есть свой стакан. Я его хранил как напоминание о том, как ты старался по утрам отчистить со своих зубов виллу «Росса», как ты чертыхался и глотал аспирин и честил проституток. Каждый раз, когда я вижу этот стакан, я думаю о том, как ты старался очистить свою совесть с помощью зубной щетки. – Он подошел к кровати. – Поцелуй меня разок и скажи, что не стал серьезным.

изошло с этой комнатой. Кэтрин надела мою гимнастерку. Мы страшно проголодались, еда была вкусная, и мы выпили бутылку капри и бутылку сент-эстефа. Пил в основном я, но Кэтрин тоже пригубила, и настроение у нее стало превосходным. На ужин нам принесли вальдшнепа с картофельным суфле, пюре из каштанов, салат и сабайон на десерт. – Хорошая комната, – сказала Кэтрин. – Очень милая. Жаль, что мы здесь раньше не останавливались. – Чудна́я комната, но милая. – Красивая штука разврат, – сказала Кэтрин. – У тех, кто знает в нем толк, неплохой вкус. Шикарный красный плюш. То, что надо. А какие зеркала! – Ты чудесная. – Вот только непонятно, как просыпаться в такой комнате. Но хороша. Я налил еще стакан сент-эстефа. – Надо бы нам согрешить по-настоящему, – сказала Кэтрин. – А то у нас все так просто и невинно. Даже не верится, что мы делаем что-то нехорошее. – Ты классная. – Я голодная. Я жутко голодная.

– Красивая штука разврат, – сказала Кэтрин. – У тех, кто знает в нем толк, неплохой вкус. Шикарный красный плюш. То, что надо. А какие зеркала!

престарелых, – сказала она. – Три года я с детской наивностью ждала, что война закончится к Рождеству. Но сейчас, хочется верить, конец наступит, когда наш сын будет лейтенантом. – Бери выше, генералом. – Если это будет столетняя война, он успеет повоевать за тех и за других.

– Где мы будем жить после войны? – Скорее всего в доме для престаре

– Ничего себе порция, – заметила она. – Я знаю, что коньяк – напиток героев, но ты тоже не перебарщивай.

Который все знал о трусах и ничего о смельчаках. Смельчак, может, умирает две тысячи раз. Просто, если у него хватает ума, он об этом не говорит вслух.

– Трус умирает тысячу раз, а смельчак лишь однажды? – Да. Кто это сказал? – Не знаю. – Какой-то трус, – сказала она. – Кото

– А сколько было тех, с кем ты, как сказать… проводил время? – Нисколько. – Ты меня обманываешь. – Да. – Это ничего. Обманывай дальше. Это то, чего я от тебя жду. Они были милашки?