Случалось, я сталкивался с зарубежными корреспондентами. Они, я знал, знакомятся с жизнью низов в том, что именовали кварталом. Какой-нибудь отводил меня в сторону и серьезно внушал, заботясь о моем благе:
– Нельзя опускаться, Хем. Это, конечно, не мое дело. Что же ты прямо как туземец. Ради Бога, возьми себя в руки и хотя бы подстригись как следует.
Потом меня посылали на какую-нибудь конференцию в Германии или на Ближнем Востоке, я стригся, надевал свой приличный костюм и хорошие английские туфли и рано или поздно встречал того, который велел мне взять себя в руки. Он говорил:
– Отлично выглядишь, старина. Вижу, бросил свои богемные глупости? Что сего дня поделываешь? Есть прекрасное местечко, нечто особенное – за «Таксимом».
Люди всегда вмешивались в твою жизнь, ради твоего же блага, и в конце концов я понял, что хотят они на самом деле, чтобы ты полностью вписался в их стандарты, не отличался от них и участвовал в разгуле, самом глупом и скучном, как у коммивояжеров на их съезде.