Знаешь, до встречи с тобой я вообще никогда ни о чем не просил. Мне ничего не было нужно. Я и не думал ни о чем, кроме движения и того, чтобы победить в этой войне. Это правда – я был совершенно бескорыстен в своих стремлениях и много работал. А теперь я люблю тебя и… – он говорил, полностью отдавая себе отчет в том, что тому, о чем он говорит, не бывать, – …я люблю тебя так же, как люблю все то, за что мы сражаемся. Я люблю тебя так же, как люблю свободу и достоинство, право всех людей иметь работу и не голодать. Я люблю тебя так же, как люблю Мадрид, который мы защищали, и всех своих товарищей, которые погибли. А их много погибло. Много. Много. Ты даже представить себе не можешь, как много. Но тебя я люблю так, как люблю то, что люблю больше всего на свете, и даже еще сильнее. Я очень люблю тебя, крольчонок. Больше, чем можно выразить словами. То, что я сейчас говорю, – лишь малая толика, но я хочу, чтобы ты знала. У меня никогда не было жены, но теперь моя жена – это ты, и я счастлив.