Я пью, чтобы не замечать нищету, грязь, четырехсотлетнюю пыль, сопливых детей, пожухлые листья пальм, крыши, сварганенные из консервных банок, шаркающую походку недолеченных сифилитиков, сточные воды на месте пересохших ручьев, вшей на облезлых шеях больных домашних птиц, струпьев на шеях стариков, старушечью вонь и орущее радио, думал он. Я поступаю трусливо.