Феликс и Незримый источник и другие истории

Три повести - это небольшое преувеличение. Две повести, причём отличные, и в некотором роде гимн воинствующему буддизму, дополненный авторским интервью. Поэтому "Миларепу" я даже рассматривать не стану, а вот о первых двух... Шмитт для меня является совершенно особым автором, чьи персонажи всегда цепляют, даже если они, мягко говоря, не совсем нормальны, стандартны и разумны. Видимо, настоящая европейская толерантность растапливает моё осторожное отношение к подобным людям. Мальчик Феликс растёт в мире, где мадам Симона( на самом деле месье) делает для друзей больше, чем можно было бы ожидать, где каждый вечер за столиком в кафе сидит Робер Лярусс и учит слова из словаря( и какая же тут замечательная игра слов!) и т.п. Для него эти персонажи абсолютно нормальны, и именно они поддерживают его с Мамой, когда на неё наваливается проклятие. Во второй повести мадам Пылинску тоже сложно назвать нормальным человеком - с её безумной любовью к Шопену, нестандартными методиками обучения игре на фортепиано и котами, носящими имена лучших исполнителей единственного её любимого композитора. Но и она очень харизматична. Тут бы мне и остановиться, был бы высший бал...

Я не устану восхищаться Шмиттом и всем его рекомендовать!!!
Такого жизненного, но в то же время душевного и возвышенного описания привычных нам вещей ни у кого не получается!
Только он может подарить вам сверх наслаждение от чтения  и рассказать обычные истории языком чарующей поэзии!!!
Это не просто книга, не просто истории, не просто язык, это магия ...
Безграничное обожание!!!!
П.С.:вы радуетесь праздникам и дням рождения,  а я так радуюсь каждой его новой книге )

Шмитта я полюбила еще в начале 2000-х, когда увидела его первое издание в России - "Секта эгоистов". Этот сборник, в который вошли и "Распутник", и "Дети Ноя", "Месье Ибрагим" и "Оскар", просто покорил мое сердце. Тут же автор вошел в компанию любимых. Но с годами, на мой взгляд, поисписался. Эта книга сначала разочаровала, потом восстановила репутацию Шмитта в моих глазах - ну почти.

Первый и ключевой текст на тему анимизма ("Феликс") - о быте и магических взглядах выходцев из Африки в Париже. Начало просто искрометное, потом долго не могла продраться сквозь текст... Очень затянуто, Шмитт поманил своими яркими мазками жизнелюбия, оптимизма и гуманизма - потом завис.

Феликс - сын владелицы кафе "На работе", 12-летний наблюдатель взрослых игр. Он оказывается в сложной ситуации, когда маман впадает в сумасшедшее состояние, затем становится зомби. Лечили ее, как говорится, всем миром, дошло до поездки в Сенегал к местному шаману. Душа мамы пыталась вернуться в тело разными путями, применили, кажется, все существующие способы - от спиритизма и лекарств до инициации и общения с тотемами.

Все это читалось через силу, хотя очаровательные сцены сердечной дружбы между посетителями кафе и их кооперация во имя спасения любимой подруги вызывает сильный отклик, эти моменты в творчестве Шмитта и захватывают в плен. Такие отношения и должны быть у жителей одной коммуны, района, улицы - это просто идеал, все по-человечески и просто. В итоге Феликсу африканские предки, которые, очевидно, существенно мудрее, чем прогнившие европейцы (пардон, от сарказма не удержаться) сообщают довольно банальные вещи. Мол, "зри незримое", "самое главное не увидишь глазами" (где-то это было??) и все в таком духе. Занавес...

Я понимаю, что у Шмитта задумана панорама (так я ее обозначаю) разных мировоззренческих линий. И что анимизм в Африке - один из мазков этой картины. Я понимаю, что он не стремится переплюнуть Золя или Бальзака (но ощущение проекции есть, в миниатюре - на фоне этих динозавров слова). До этого читала предыдущую книжку довольно давно, про восточного беженца Одиссея. И такое стойкое чувство, что Шмитт перед всеми странами третьего мира просто расшаркивается и пишет о них в исключительно позитивном тоне и гуманистично... Да, с нашим [европейским] курсом на толерантность он верно выбрал градус, да и так все на поверхности (и что, обвинить его гуманистические произведения в политкорректности и политизированности? Не знаешь, как, но обвинить хочется).

Против выходцев из Азии и Африки я, подчеркну, ничего против не имею - сама путешественница, много общаюсь со всеми без рамок. И видела их ассимилированность во Франции, например, в Германии. Но почему-то не покидает ощущение какого-то легкого принуждения... Как будто мы им должны обязательно программно во всем сочувствовать - чуть больше, чем остальным. Чувство вины в крови европейцев - оно и правильно (все благополучие строилось на костях колоний), но читатель-то в чем виноват... Но почему в этом чувствуется какая-то фальшивая нотка? Видимо, все это клятое чувство французской виноватой метрополии.

Но вот я продралась через "Феликса" и начала "Мадам Пылинску"... О боже, вот оно! Вот тот самый Шмитт, которого я обожаю. К слову, я вовсе не обожаю (даже наоборот) "Оскара и Розовую даму". Слезливая история стала хитом именно за счет слезливости, таланта автора это не умаляет, но почему публика кидается сразу только на это... Плюс на спектакль Фрейндлих в упор не попасть уже 10 лет. Такова жестокая страсть народа (во формулировка!) к детским страданиям. Извините за цинизм, хотя нет - не извините...

Так вот, я люблю другого Шмитта - какой он в "Распутнике", в "Секте эгоистов", в "Детях Ноя". Почему-то там он мне кажется достойнее. И его откровенная нежность к ищущим, чувствующим людям, к открытию новых граней восприятия, к переворотам в душе и сознании через искусство, через опыт сопереживания ближнему - вот тут он провоцирует снять шляпу.

Так что повесть "Мадам Пылинска и тайна Шопена" - одно из приятнейших открытий за прошедший год, наверное. Герой - сам Шмитт в 20-летнем возрасте, студент - неотесанный, насколько таким может быть современный молодой человек. Мадам Пылинска - фантастическая мадам, открывающая ему не просто тайну Шопена, а буквально взрывающая его бытие своими революционными методами обучения игре на фортепьяно. Пожалуй, стоит напороться на такую мадам, чтобы вволю вкусить жизнь и обострить свою чувствительность. И легкой лентой пролетает сквозь повесть история прекрасной тети Эме, которая умела жить так, как другие только мечтают, любить так, как другие не научатся никогда - безо всяких репетиторов. Вот такого Шмитта я превозношу.

В книге "Феликс... и другие истории" в итоге победили "и другие истории". Притча-биография о Миларепе меня не заинтересовала. Во-первых, с историей Миларепы я довольно плотно знакома по личным причинам (нет, с ним мы не знакомы, зато я знакома с буддизмом не понаслышке, особенно с тибетским). Во-вторых, в интервью по теме буддизма, которое включено в этот же сборник, Шмитт все раскладывает и указывает, для кого и зачем он написал этот очерк.

За его умение выразить свой поиск между разными гранями мировоззрений тоже хочется обнять. Он свободен, как птица, при этом имеет свои принципы и видение, но обладает талантом хамелеона или саламандры - на пепле вырастить новое, из старого и отжившего извлечь зерна будущего и ценного.

В итоге: готова была сначала написать ругательные выводы о книге, которая "ни о чем", но проклятый Шопен вывез Шмитта на своих саночках практически на тот же пьедестал. Вот такой он, коварный тип.