Времяпрепровождения и игры представляют собой замену настоящей близости, вследствие чего их следует рассматривать скорее как преддверие общения, нежели как полноценное общение. Близость наступает тогда, когда индивидуальное (обычно инстинктивное) программирование становится более сильным, а следование общепринятым образцам поведения перестает быть значимым, скрытые мотивы и ограничения постепенно уходят со сцены. Только близость может в полной мере утолить стимульный голод, а также жажду признания и структурный голод.