Помнишь ли ты, как мы засыпали этой ночью, тесно прижавшись друг к дружке, мы были так близки, как только могут быть близки люди. Наши лица, наша кожа, наши мысли, наши вздохи соприкасались, мы сливались друг с другом – а потом между нами, просачиваясь, начал потихоньку залегать сон, серый, бесцветный, сперва несколько пятнышек, потом больше, больше, он коростой проказы ложился на наши мысли, вливался в кровь, по капле, по песчинке, из слепоты вселенского беспамятства он проникал в нас – и вдруг каждый из нас остался один, нас уносило куда-то, каждого своим течением, по неведомым темным каналам, на произвол неведомых сил и неисповедимых опасностей. Проснувшись, я увидел тебя. Ты спала. И ты была где-то совсем не здесь. Ты совершенно от меня отдалилась. Вообще обо мне не помнила, ты меня знать не знала. Ты была где-то в недосягаемости, куда мне путь заказан. – Он поцеловал ее руку. – О каком счастье любви может быть речь, когда каждую ночь во сне я вот так же тебя теряю?
– Но я же была рядом с тобой. В твоих объятиях.
– Ты была в неведомом царстве. Да, рядом со мной, но окажись ты на Сириусе – и то была бы ближе. Когда днем тебя нет, это ничего – про день мне все ясно. Но кому и что дано знать про ночь?