Тени в раю

Я обожаю Ремарка. Он один из столпов, на которые опираются мои литературные предпочтения. А в этой книге я острее всего ощутил его желание открыться, приподнять завесу над своей израненной душей. Ведь он тоже был отверженным.

Край, где течет молоко и мед, земля обетованная, островок рая на раздираемой в чудовищном военном катаклизме планете. Думаю, такой представлялась Америка тысячам, сотням тысяч, миллионам обездоленных, лишенных Родины и всего на свете людей.

И вот они там. Не все, но кое-кто. Мы знаем их (или нам кажется что знаем) и они проходят перед взором нестройной вереницей имен, образов, жизней.
Престарелый, порядочный до нереальности врач Грефенгейм, прозорливый Фриландер, дерзкий, отчаянный герой времен оккупации Кан, почти непорочно чистая в своей инфантильности Кармен, Бетти, которой обязан практически каждый, Равик, в особых представлениях не нуждающийся, Росс, от лица которого идет повествование. Их много и в то же время так безумно мало…
И на этой «земле обетованной» они носятся как щепки в реке, с обрубленными, а зачастую и «с мясом» вырванными корнями. Живут воспоминаниями о прошлом, которого нет, придавая ему неестественно романтический ореол, лишь бы удержаться на грани безумия и уцелеть. А у кого-то прошлое как тяжелый тюк за спиной, и уже, не ясно ты ли не желаешь его оттолкнуть или оно само присосалось как клещ и тянет из тебя жизнь.

А потом наступает утро. Серое, безрадостное, нереальное и зыбкое утро. И будущее, которое толи мираж, то ли часть этой безумной какофонии воспоминаний, образов, мыслей, желаний, чаяний и надежд, щемящей тоски и липкого страха.
И как щепки в бурлящем потоке, так и эти жизни, слетевшиеся в этот край «молока и меда» как мотыльки на свет лампы – мечутся, сталкиваясь друг с другом и разлетаясь. И в этом почти ритуальном танце на пепелище воспоминаний они образуют причудливые узоры на канве судьбы.

Как тени на стене. Тени в раю…

 С творчеством Ремарка я знакома давно, поэтому беря в руки "Тени в раю", примерно представляла чего ожидать от этого романа. В его книгах есть одна общая черта - смерть, за частую не оправданная и продиктованная суровым временем войны, лишь иногда герои гибнут в силу обстоятельств, не подвластных людям. Если честно, ближе к концу я ожидала трагической гибели главного героя, и не надеясь на хороший конец. Вообще понятие "хеппи энд", как мне кажется, не применимо к творчеству Ремарка. В его книгах нет приукрашенной действительности, только обыденная реальность нашего мира, где добро не всегда побеждает зло.
Так вот, в этом произведении он поднял уже не новую для себя тему эмиграции. Главный герой по фамилии Росс каким-то чудом смог перебраться через океан и нашел пристанище в Америке, которая многим эмигрантам казалась чем то вроде рая. Возможно так оно и было, ведь по ночам они не боялись, что за ними придут, а бомбы не падали с неба. Единственное, что теперь пугало Росса, это одиночество и ночь, когда его мысли возвращались к прошлому, которое яркими картинками проносились перед ним. Как оказалось, не так то просто забыть ужасы войны. В его сознании долго не укладывалась картина новой жизни. он так же как и многие эмигранты не мог найти своего места в новой жизни. Они существовали словно тени на границе двух разных миров. Люди, сбежавшие от войны, просто не умели жить спокойной и размеренной жизнью. Не зная, куда деть себя и впадая в депрессию, кто-то решался на отчаянный шаг, кто-то из эмигрантов надеялся, что война закончится, и тогда можно будет вернуться домой. Но даже после окончания войны, они  и не нашли своего места, не смогли вернуться к прошлой жизни.
Когда казалось, что человек обрёл своё счастье и нашел себе место в новом мире, это оказывалось не долговечным. Кажется, что эти потерянный люди вообще разучились замечать всё то хорошее, что встречали на своём пути, а не сумев разглядеть этого, просто проходили мимо.
Не смотря на то, что роман мне безумно понравился, я читала его достаточно долго. Местами было довольно тяжело читать о безысходности и обречённости, которая наполняла жизни многих людей.
Этаа книга мне понравилась даже больше, чем "Триумфальная арка", или "Жизнь в займы". Возможно через несколько лет, я захочу вернуться к ней и может перечитав, смогу открыть для себя то, чего не заметила сейчас.

Вот читая последнюю книгу ремарка, я очень сильно почувствовала разницу между осознанием и принятием вины за всех своих соотечественников, как общей вины нации, народа, и ее непринятием. А вспомнились мне, в связи с этим, мемуары г. грасса, который даже повоевал в последние месяцы перед концом войны, пусть даже только на территории германии. Как бы ни относился ремарк к русским и прочим недругам, ни разу не прозвучало ни уничижительное "иван" (которым щедро сдабривает свой текст грасс), ни что-либо подобное.
И не зря, ох как не зря звучат в финале книги мысли героя о том, что в германии стараются массово замолчать и забыть о том, что натворили. И неудивительно, что после войны сам ремарк предпочел жить в швейцарии, а не на родине. Там смогли бы жить только такие господа, как грасс, в чьих голосах ни сразу, ни спустя полвека не звучат нотки раскаяния за содеянное. Ясно-понятно, что нет вины детей и стариков (пока они не взялись за оружие), но ежели взрослый дееспособный человек пользовался плодами труда узников концлагерей, убивал, грабил и насиловал на захваченных территориях, то надо бы чувствовать вину. Хоть какую-то.
А тот же грасс видит только свою боль (своих пострадавших от насилия мать и сестру). И оно, в принципе, понятно, ибо не каждому дано чувствовать чужую боль и признавать глобальную, коллективную вину за содеянное твоим народом. Только вот лично мне после этого как-то хочется читать ремарка и совершенно не хочется открывать книги грасса.

История начинается с того, когда после долгих лет гонений, арестов, мытарств и скитаний некий роберт прибывает на землю обетованную. В америку. И он, будучи немцем, принят в среде евреев-беженцев, но по сути чужой и среди них. Нет у него своих, кроме таких же несогласных с политикой партии и народа.
Впрочем, практически мгновенно в его судьбе возникает русский след, просто как некая неизбежность. Сначала в виде немолодого портье, который на самом деле чех, но позиционирует себя русским. Потом появляется наташа. Тут было очень забавно читать, зная о том, что ремарк писал о своих отношениях с натали палей. И весело, когда его герой рассуждал о русских женщинах, потому что это было очень мило и комплиментарно, несмотря на достаточно критичный взгляд. И грустно, потому что все закончилось ничем, можно сказать, даже толком не начавшись. Закончилось лопнувшим в одночасье мыльным пузырем, ибо огонь погас, в сердцах нет места любви, там все выжжено войной и потерями, остались только пепел и опустошение; и хочется лишь покоя.

И сотоварищи роберта по изгнанию по большей части такие же неприкаянные и чужие в этой стране, ибо можно попытаться убежать от войны, но если она в тебе, то дело представляется совершенно безнадежным. От себя ведь никуда не убежать. Так что счастливы те, кто умеет забывать или обладает исключительной толстокожестью.
Потому что в сытой благополучной америке не желают верить в ужасы войны. Нет-нет, не могли одни люди сотворить такое с другими, и все тут. Это преувеличение. И вообще германия может оказаться очень полезной, в отличие от коммунистической россии. Поэтому, несмотря на кошмарные преступления, и были пригреты монстры, воцарившие в тайных лабораториях америки, да и в ссср тоже приветствовалась такая политика. Вот и вся цена жизней миллионов убиенных, вот и все искупление.

Поэтому неудивительно, что конец войны для многих беженцев - это их персональный конец, ведь с наступлением мира все так же преуспевают ловкачи, деляги и подлецы с эластичной совестью и дырявой памятью. Но совсем другим, не таким людям, как они, потери в денежном эквиваленте не компенсируешь. Живым мертвецам, без вины виноватым (самих себя обвиняющим в том, что не погибли вместе с остальными) нет места в благополучном и безопасном земном раю. И что остается? Смерть или забвение покоя - в данном контексте эти слова, считай, синонимы.