И в это мгновение я понял, чего я боялся больше всего на свете: войны, которая вдруг могла разделить нас так, что мы никогда бы не нашли друг друга – даже после того, как она окончится. Ибо кто же мог надеяться – даже при величайшей самоуверенности и уповая на личное счастье – найти что-нибудь после землетрясения огромной разрушительной силы.