Я слышал Георга в ванной. Стена была тонкая, а Георг, истинный представитель расы господ, вел себя отнюдь не тихо. Он с грохотом откинул крышку унитаза и справил нужду. Поневоле я слышал, как он мочится, и позднее это представлялось мне верхом позора, хотя и показало, что он не тревожился и ни о чем не подозревал. Мне вспомнились случаи краж и грабежей, когда преступники перед бегством загаживают квартиры, отчасти назло, а отчасти от стыда, ведь позыв к этому прежде был признаком их собственного страха.