– Верно, только ты вот о чем подумай: мы ведь почти все простой народ. И во Франции большинство людей тоже рабочие, ремесленники или мелкие служащие. С какой стати французскому слесарю либо сапожнику на нас нападать? Не-ет, это всё правительства. Я никогда не видал француза, пока не попал сюда, и с большинством французов небось обстоит так же: немцев они раньше не видали. Их никто не спрашивал, как и нас.
– Почему же тогда вообще война? – недоумевает Тьяден.
Кач пожимает плечами:
– Должно, есть люди, которым от войны польза.
– Ну, я не из их числа, – ухмыляется Тьяден.
– Здесь таких вообще нету.
– Так кому от нее польза-то? – не унимается Тьяден. – Кайзеру ведь от нее тоже проку нет. У него все есть, чего он ни пожелай.
– Ну, не скажи, – возражает Кач, – войны у него до сих пор еще не было. А каждому более-менее великому кайзеру нужна хоть одна война, иначе он не прославится. Ты загляни в свои школьные учебники.
– Генералы тоже становятся знаменитыми благодаря войне, – вставляет Детеринг.
– Еще знаменитее, чем кайзер, – поддакивает Кач.
– Наверняка за войной стоят другие люди, которым охота на ней заработать, – бурчит Детеринг.
– По-моему, тут скорее что-то наподобие лихорадки, – говорит Альберт. – Никто ее вроде и не хочет, а она вдруг тут как тут. Мы войны не хотели, другие уверяют, что они тоже, и все равно полмира воюет.
– У них там врут больше, чем у нас, – говорю я, – вспомните листовки у пленных, где было написано, что мы-де поедаем бельгийских детей. Молодчиков, которые пишут такое, вешать надо. Вот кто настоящие виновники.
Мюллер встает:
– Хорошо хоть война здесь, а не в Германии. Вы гляньте на изрытые воронками поля!
– Это верно. – Тьяден и тот соглашается. –