Перевод Елены Леенсон

Иллюстрации Марии Кузнецовой

Перевод данной книги был поддержан грантом Немецкого культурного центра имени Гёте (Института им. Гёте), финансируемого Министерством иностранных дел Германии

Original title «DER KLEINE MANN UND DIE KLEINE MISS» by Erich Kästner

© Atrium Verlag, Zürich, 1967

© Леенсон Е. И., перевод, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2021

Дорогие дети,

вчера у меня был неожиданный гость. В дверь позвонили, я открыл – и кто бы вы думали стоял на пороге? Эрих Шустрик собственной персоной – школьник живёт по адресу дом номер семнадцать по Петушиной улице, первый этаж налево.

– Сюрприз! – крикнул он весело. – Не ждали?

– Что ж, входите, господин Сюрприз, – пригласил я, и мы сразу прошли с ним на кухню, поближе к холодильнику. – Ты здорово вырос, – заметил я.

– А что ещё нам, мальчикам, делать? Из школы вернёшься, уроки приготовишь, куда мама попросит, сбегаешь, английский выучишь, физкультурой позанимаешься… И что дальше? Зубы и башмаки почистишь, ноги вымоешь, ну, высморкаешься как следует, ну, ногти подстрижёшь, ну, причешешься… Вот больше делать-то и нечего. Остаётся только расти.

– Согласен, – кивнул я. – Особенно после всяких треволнений. Но ведь когда с такой силой растёшь, всё время хочется есть. Как насчёт свиной отбивной на косточке? Или ты не голоден?

Эрих покосился на холодильник. Потом посмотрел мне прямо в глаза:

– Не буду врать…

После чего одним махом проглотил отбивную и выдохнул:

– Пальчики оближешь!

Вытер рот, а косточку завернул в салфетку.

– Вдруг на обратном пути встречу собаку, – пояснил он.

– Добавки хочешь? – предложил я. – У меня ещё одна отбивная в холодильнике.

– Нет, спасибо, – сказал Эрих. – Больше не поместится. К тому же я тут по делу. Меня просили передать вам огромный привет и поцеловать в кончик носа.

Он сунул косточку в карман брюк и смущённо заёрзал на стуле.

– Или обойдёмся без поцелуев? – спросил он наконец. – Если честно, мне не очень хочется целоваться.

– Мне тоже, – признался я. – Но кто же тебя обо всём этом просил?

– Максик, конечно, кто же ещё! Он прислал мне длиннющее письмо, аж на десять страниц величиной с почтовую марку. Я чуть глаза не сломал.

– Но почему он не мог продиктовать письмо Розе Марципан, и она бы напечатала на машинке?

– Не мог!

– Это почему же?

– Потому что она ещё не встаёт. Она ведь только что ребёнка родила, мальчика.

– Вот так новости! – закричал я. – И как назвали?

– Пока никак. Роза хотела Даниэлем, а Йокус – Фердинандом. Ну а Максик вообще тако-о-ое предложил!

И Эрих расхохотался.

– Хм, боюсь даже подумать.

– Папашу зовут Йокус фон Покус, вот Максик и посоветовал назвать сына Йоксик фон Поксик.

– Ну и Максик, ну и шалопай, – улыбнулся я. – От него всего можно ждать.

Эрих прямо покатывался со смеху. И успокоился, только когда я ему строго сказал:

– А кто будет хохотать, останется без лимонада.

Лимонад Эрих пил у меня в кабинете. Он расхаживал вдоль полок и изучал названия книг. Как вдруг остановился и со всей силы хлопнул себя по лбу.

– Эх, старость не радость, – пробормотал он с досадой.

– Не опережай события, – заметил я. – Сначала идёт юность.

– Нет-нет, у меня старческий склероз, это точно. Опять забыл самое главное!

– Ну, ну, не горюй, подростки-старички – тоже люди, – утешил его я. – Впрочем, интересно: о чём ты забыл на этот раз?

Эрих допил лимонад, поставил стакан на подоконник, набрал побольше воздуха, словно собирался декламировать Шиллера, и произнёс:

– Максик пишет, что в прошлом году вы ему обещали продолжить историю о Маленьком Человеке…

– Было дело, – сказал я. – В Швейцарии, в городке Лугано. На летней террасе. Рядом со мной сидели Йокус и Роза Марципан. А ещё миссис и мисс Симпсон. Мы пили персиковый крюшон. Светила полная луна. Внизу над морем пускали фейерверк, вокруг всё шипело и трещало. Небо и вода переливались всеми цветами радуги. Зрелище было чудесное. Когда фейерверк потух, Йокус включил свет, и тут мы обнаружили, что Максик исчез. Оказывается, в темноте он забрался на край моего стакана, но не удержался и свалился внутрь. Он промок до нитки, слегка опьянел, и от него ещё три дня несло персиковым крюшоном.

Эрих Шустрик в изумлении смотрел на меня.

– Ну и память, вот это да! – проговорил он почтительно. – Я думал, такая бывает только у слонов.

– Ты мне льстишь, – сказал я. – В тот вечер я действительно обещал ему написать вторую книгу. Неужели он думает, что я не сдержу слова? Хорош!

– Ну… я, конечно, не знаю, – промямлил Эрих. От смущенья у него покраснели уши. – Вдруг он вообразил, что вы только и любите, что глазеть в окошко или прохлаждаться в кафе… или бродить по городу и изучать витрины и чужие заборы…

– Неужто он считает меня лодырем? – перебил я Эриха.

– Слово «лодырь» в его письме ни разу не встретилось, – заверил Эрих. – Слово «лентяй» тоже. Клянусь своим ранцем.

– Верю, но словечко «лениться» туда всё же затесалось, а?

– Может, и так. – Эрих пожал плечами. – Правда, Максик выразился очень изящно: «Боюсь, наш любимец муз слегка разленился».

Тут я не выдержал и рассмеялся. Эрих с облегчением последовал моему примеру.

– Когда думаете начать? – спросил он чуть погодя.

– А я уже начал, – гордо заявил я и так выпятил грудь, что аж рёбра захрустели. – Первая глава уже готова, вон лежит на столе. Да и пишущая машинка ещё не остыла.

Глаза Эриха засветились любопытством.

– Можно глянуть одним глазком?

– Ни в коем случае. Никогда не даю читать незаконченные вещи.

– Жалко! Ох, как жалко! – запричитал Эрих и так и впился глазами в мой стол. – Ведь теперь Максик может подумать, что вы мне её не показали, потому что у вас там не первая глава, а неизвестно что!

– Эрих Шустрик, – произнёс я с достоинством. – Ты просто невыносим. Теперь я понял, что пригрел змею на груди. Да ещё угощал её свиной отбивной и холодным лимонадом.

– Может, мне уйти? – спросил Шустрик уныло.

Я покачал седой головой.

– Уходить не надо. Но в наказание тебе придётся прямо сейчас прочесть первую главу из второй книги о Маленьком Человеке.

И тут – раз! – Эрих подлетел к столу, схватил лежащую там стопку бумаги и громко, с выражением, начал: «Глава первая. Полицейский комиссар Штейнбайс бьётся о стену. Навязчивая идея Бернгарда…»

– Можно потише? – прервал я его с раздражением. – Я и так знаю эту главу почти наизусть.

Пока Эрих читал, я курил и смотрел в окно.

Наконец он дошёл до конца и бережно положил рукопись на место.

– Как вы точно всё описали, – сказал он довольно. – Даже обо мне вспомнили. Приятно.

– Ты заслужил. Кто знает, что сталось бы с Маленьким Человеком, не выгляни ты из окошка?

– Ну, выглянуть может каждый.

– Всё дело в том, чтобы выглянуть в нужный момент. Это искусство.

– Искусство! Скажете тоже. – Эрих состроил кислую мину. – Посмотрели бы вы на мои рисунки и мои оценки по пению, вы бы не стали так говорить. Ну всё, я пошёл.

С этими словами он встал.

– Завтра же напишу Максику, что вы уже начали.

– А где он сейчас?

– На гастролях в Копенгагене. Они с Йокусом выступают в цирке Шумана. Публика, конечно, в восторге. Максик бы с радостью пожил там подольше. Во-первых, из-за парка Тиволи. Он говорит, что это лучший в мире парк развлечений. Во-вторых, из-за кондитерских – они там на каждом углу. Кроме леденцов и шоколада в них продаётся лакрица – сортов десять, не меньше. И все кондитерские открыты допоздна. Вы вот любите лакричные конфеты?

– Ещё как!

– Я не очень.

– Ах да, ты предпочитаешь ананасный торт.

Эрих поморщился.

– А вы шутник, господин писатель. Так о чём же я? Ах да, Максик и Йокус остановились в гостинице «Эресунн» на берегу моря. Там тоже есть парк развлечений. Кстати очень известный, называется Баккен. Ему почти 150 лет. Рядом живут косули, олени и белки и растут старые дубы. Многим лет по шестьсот, а одному вообще восемьсот! А каменных курганов – просто не счесть, они там ещё со времён викингов. В парке можно прокатиться в повозке с лошадкой и встретить косулю – они там так осмелели, что совсем не боятся людей. Когда их видят, только поводят ушами. К сожалению, директор Грозоветтер никак не может продлить контракт в Копенгагене, потому что в следующем месяце цирк должен выступать в Осло. Хотя наверняка там тоже очень красиво.

– Скорей всего, – сказал я. – Ну а где же мамаша Марципан с безымянным младенцем?

– В Копенгагене, где же ещё! Наверное, они там задержатся на пару недель, пока малыш не окрепнет, и только потом вылетят в Осло. Им-то некуда торопиться. У них всё есть, кроме… – Тут Эрих прикусил губу. – Кроме имени.

Он уже был на лестнице, как вдруг ему ещё что-то пришло в голову.

– А вдруг детям, которые не читали первую книгу, сразу подарят вторую? – спросил он. – Такое ведь тоже может быть?

– Конечно, – сказал я. – Этого нельзя исключить.

– И как же быть? – забеспокоился Эрих. – Если они начнут со второй, то ничего не поймут! Они ведь не знают, что Максика похитили, а потом освободили, и весь город из-за этого стоял на ушах! Они понятия не имеют, кто такие Бернгард, лысый Отто и сеньор Лопес. Страшно подумать, но они даже могут не знать, что в Максике всего пять сантиметров роста и что…

– Прекрати! – вспылил я. Мне сделалось так жутко, что ноги задрожали, и я был вынужден опереться о дверь.

Но Эрих не унимался.

– А что, если продавать вторую книгу только тем детям, которые читали первую?

– Вот ещё глупости! – буркнул я. – Да и как это проверить? Кто скажет продавцам, что дети читали, а что нет? Может быть, тётя Фрида, которая второй раз в жизни переступает порог книжной лавки? Или дядя Феликс, который покупает книги только потому, что они дешевле, чем паровая машина?

– Это так грустно, – произнёс Эрих и сел прямо на лестницу.

– Невероятно грустно, мой юный друг.

Я присел с ним рядом. После небольшой паузы Эрих сказал:

– А знаете что? Вы должны в начале второй книги кратко пересказать содержание первой. Ну, здорово я придумал? – И он просиял так, как будто только что открыл Америку.

Но я понуро покачал головой.

– На это уйдёт страниц тридцать или даже сорок. И что скажут те дети, которые читали первую книгу? Думаешь, они обрадуются?

– Ох, нет. Они будут ругаться.

– Это верно.

– Страшными словами. Например: «Чтобы этому Кестнеру трижды землю есть!» Или: «Чтоб ему волосы на пробор томагавком зачёсывали!» Или: «Давайте подсыплем ему кнопок в пиво!» Или вот ещё: «Пусть его Мохаммед Али взгреет!..»

– Не будь таким кровожадным! – взмолился я. – Лучше придумай что-нибудь!

Но Эриху, как назло, ничего не шло в голову. Мне тоже. И вполне может статься, что мы бы до сих пор сидели с ним на лестнице, если бы внезапный порыв ветра не захлопнул с грохотом дверь, а мои ключи не остались на письменном столе.

– Вот не везёт! – ахнул Эрих. – Нашему писателю нужен спасатель. Где тут найти слесаря?

На моё счастье, я знал одного. Эрих пообещал зайти к нему на обратном пути, попрощался и что было духу припустил по дорожке.

Но слесарь бегал вовсе не так быстро, как Шустрик, если бегал вообще. Когда он наконец появился, был глубокий вечер. А пока я сидел в потёмках на лестнице и ждал слесаря, мне пришла в голову спасительная мысль. Быть может, этим озарением я обязан как раз темноте? (Если дело и впрямь в ней, то мне следовало бы почаще забывать дома ключи и торчать перед дверью на тёмной лестнице.)

Как бы то ни было, когда слесарь открыл дверь, я на радостях заплатил ему на две марки больше (за то, что так долго шёл) и немедленно принялся писать господину Лемке ^[1], который иллюстрировал первую книгу. Вот что я ему написал:

Очень Вас прошу нарисовать десять картинок к первой книге, мы их поместим в начале второй. Тогда дети, которым ещё ничего не известно о Максике, смогут узнать, что же с ним произошло. А те дети, которые уже читали первую книгу, всё равно скучать не будут, потому что эти картинки они ещё не видели. И кстати, если у Вас возникнут затруднения, можете поступить так же, как я, – посидеть в потёмках на лестнице!

Через несколько дней пришёл ответ:

Я последовал Вашему совету, – писал господин Лемке. – Когда стемнело, я уселся на лестнице. К сожалению, этот совет мне дорого обошёлся, потому что лестница оказалась свежеокрашенной, но я заметил это только тогда, когда кто-то зажёг в подъезде свет. Серые брюки с красными полосами сзади смотрятся просто ужасно. Несмотря на это, отправляю вам десять рисунков. С лучшими пожеланиями от лестницы к лестнице,

ваш Хорст Лемке

Он прислал рисунки, а я сделал подписи. Мы с Лемке надеемся, что следующие страницы будут полезны тем детям, которые ещё не знакомы с Маленьким Человеком, и что они позабавят всех наших читателей, впрочем, как и вся книга.

Эти крошечные мужчина и женщина – самые маленькие артисты в китайской акробатической труппе «Семья Бамбусов» из цирка «Стильке». Они женаты, называют себя Ву Фу и Чин Чин, и оба не выше пятидесяти сантиметров. На самом деле они вовсе не китайцы, носят фамилию Пихельштейнер и происходят из деревни Пихельштейн в Богемском лесу. Деревня эта прославилась благодаря трём вещам: все её жители необыкновенно малого роста, все носят фамилию Пихельштейнер и все – изумительные гимнасты.

А это – Максик Пихельштейнер, сын Ву Фу и Чин Чин. За его низкий рост (меньше пяти сантиметров) его прозвали Маленьким Человеком, и он спал в спичечной коробке. В шесть лет Максик лишился родителей. Их сдуло сильным ветром с Эйфелевой башни, а через две недели португальский пароход выловил в Атлантическом океане пару чёрных китайских косичек. Косички торжественно хоронили всем цирком в маленькой шкатулке из слоновой кости. Максик был безутешен.

Это профессор Йокус фон Покус, фокусник в цирке. Он заботится о Максике, учит его читать, писать и считать. А поскольку рост мальчика меньше пяти сантиметров, учить его очень непросто. Ночью спичечная коробка с Максиком лежит на ночном столике профессора. Эмма и Минна спят на шкафу, а белая крольчиха Альба – в корзинке. Эмма и Минна – не горничные, а голубки из породы хохотуний. Как и Альба, они помогают профессору показывать фокусы.

А это красавец Вольдемар. Он был манекеном в витрине магазина, пока его не купил Йокус. Всё дело в том, что, несмотря на свой мизерный рост, Максик мечтал стать артистом. И Йокусу пришла в голову прекрасная мысль: он сделает из Максика первого в мире невидимого артиста! Малыш тренировался несколько месяцев: лазил по Вольдемару вверх-вниз, пока не овладел всеми трюками, необходимыми для сенсационного номера Йокуса и Максика. Название для него они придумали сразу: «Большой вор и Маленький Человек».

Этот толстый господин носит фамилию Тонки, а рядом с ним – доктор Горнбостель, адвокат. Оба стоят в центре манежа без галстуков, шнурков и подтяжек, потому что их дочиста обобрали Йокус и Максик. Причём господа Тонки и Горнбостель даже не заметили, как это произошло. Разумеется, они получили назад все тридцать украденных предметов, а зрители покатывались со смеху. Когда же профессор предъявил публике Маленького Человека, восторгам не было предела. Йокус и его чудесный помощник прославились.

Эта игрушечная квартира сделана специально для Максика. Её подарил король Билеам из Бреганзоны. Теперь Максик купается в собственной ванне, а не в мыльнице профессора, как прежде. Всё-таки в славе есть свои преимущества. Гимнастический союз Пихельштейна (Г.С. 1872) избрал Максика своим почётным членом. А одна игрушечная фабрика стала выпускать спичечные коробки с куклами, как две капли воды похожими на Маленького Человека. Однажды, когда профессор зашёл в свой номер, вместо Максика он обнаружил в старой спичечной коробке куклу в полосатой пижаме. Максика похитили!

Это Бернгард и лысый Отто – члены международной банды и те ещё негодяи. Они похитили Максика, прячут его в пустом доме, по очереди стерегут и ждут дальнейших указаний. А ещё злятся, что приходится разыгрывать из себя няньку. Максик даже не знает, где он находится. Правда, одно преимущество в сравнении с Йокусом, Розой Марципан, полицией и всеми остальными у него есть: он-то уверен, что всё ещё жив и здоров. Йокус объявил за него награду в пятьдесят тысяч марок. Но и это не помогло.

Это Роза Марципан и Йокус в ресторане «Золотой окорок». Профессор уже больше суток не ел и не спал. И даже красавица Роза, циркачка и прыгунья на батуте, не могла его утешить. «Помочь делу может только сам Максик», – сказала Роза и оказалась права. Однажды мальчик принялся охать и стонать, как будто у него страшно разболелся живот. Лысый Отто побежал за валерьяновыми каплями (а уж заодно и за водкой). Дверь он, конечно, запер, но Максику это ничуть не помешало, потому что он покинул комнату у Отто на спине. На улице Максик перепрыгнул на чугунную калитку и стал думать, кто ему может помочь.

А это Эрих Шустрик из дома напротив. Он плевался на мостовую вишнёвыми косточками, как вдруг кто-то начал его звать и дразнить, хотя никого не было видно! И только когда Эрих в бешенстве выбежал на улицу, он нашёл там Маленького Человека, которого уже несколько дней все разыскивали. Максик и Эрих позвонили полицейскому комиссару Штейнбайсу, и, когда лысый Отто с валериановыми каплями (а заодно и с водкой) вернулся, его арестовали, и Бернгарда тоже. За обедом Йокус на радостях съел целых два шницеля, а Максик рассказывал о своих приключениях. Вход в гостиницу, где остановились Йокус и Максик, пришлось перекрыть. Весь город праздновал спасение Маленького Человека.

Итак, мои дорогие читатели,

с помощью этих десяти картинок мы попытались ввести в курс дела тех, кто ещё не знаком с Маленьким Человеком. А кто хочет узнать больше, пусть попросит купить ему первую книгу. В конце концов, у каждого ребёнка есть день рождения, да и любимое всеми Рождество случается каждый год.

А кстати, вы заметили, что картинок вовсе не десять? Ну-ка сосчитайте! Их всего девять! Мы с господином Лемке решили проверить, насколько вы внимательны. Никому нельзя слепо верить, даже таким симпатичным господам, как Лемке и Кестнер. Но с этого момента с выдумками покончено, это я вам обещаю.

И чтобы больше не тянуть время, я прямо сейчас расскажу, что же приключилось с Бернгардом и Отто после того, как их задержали. Обоих бандитов доставили в тюрьму и посадили в одиночные камеры (причём эти камеры находились довольно далеко друг от друга). Бернгард только презрительно таращился на голую стену, а лысый Отто принялся изо всех сил колотить кулаком в дверь. «Верните мне мою водку! – вопил он. – У меня выбили из рук бутылку! Это нарушение прав человека!»

Окошко на двери камеры приоткрылось, и в нём показался тюремный надзиратель.

– Чего надо? – спросил он угрюмо.

– Дайте водку! – проорал Отто.

– Ты в своём уме? – вытаращил глаза надзиратель. – Это тюрьма, а не трактир.

От мучительной жажды Отто окосел.

– Я буду жаловаться! – кричал он дурным голосом. – Тебя выкинут на улицу!

– Вряд ли, – сказал надзиратель. – Зато тебя точно не выкинут. Можешь не сомневаться.

И окошко закрылось.

На следующее утро обоих преступников под строжайшей охраной доставили в управление полиции. Полицейский комиссар Штейнбайс собирался допросить их в присутствии Максика, который был не только жертвой, но и главным свидетелем. Йокус посадил Маленького Человека в нагрудный карман, и они покатили в полицию.

Школьника Эриха Шустрика тоже пригласили как свидетеля. Когда полицейская машина забирала его прямо из школы, весь класс чуть не умер от зависти. Ведь они как раз писали контрольную по математике.

Итак, Максик, Йокус и Эрих прибыли в полицейский участок, и сейчас начнётся…

▼▼▼