Как только условия сводят живого человека к простому порядковому номеру в списке, настоящий бюрократ получает возможность совершать над ним акты величайшей жестокости – и не потому, что его кто-то довел до такой меры жестокости, а потому что он утратил всякую человеческую связь со своей жертвой