Шантану, сей лучник, искавший добычу,
Охотился часто за всякою дичью,
Всегда избирал потаенные тропы,
Где бегали буйволы и антилопы.
У Ганги-реки, на пути одиноком,
Встречался отважный стрелок ненароком
С певцами небесными{7}, с полубогами;
Звенела земля у него под ногами.
Однажды красавицу встретил Шантану,
И он удивился прелестному стану.
Иль то божество красоты приближалось,
На лотосе чистом пред ним возвышалось?{8}
Свежа, белозуба, мила и беспечна,
В тончайших одеждах, во всем безупречна,
Она воссияла светло и невинно,
Как лотоса редкостного сердцевина!
Смотрел властелин, трепеща, восхищаясь.
Глазами он пил ее, не насыщаясь.
Она приближалась, желанна до боли, –
И пил он, и жаждал все боле и боле!
Он тоже, в блистании царственной власти,
Зажег в ней пылание радостной страсти:
Смотрела на воина с жарким томленьем,