ты.
– Ты любишь инжир и яйца. И помидоры. Они были сегодня на второй завтрак. И они растут снаружи.
Он тихонько смеется:
– Разумеется.
– Ты не скучаешь по миру, дядя?
Этьен молчит, поэтому молчит и она. Обоих затягивает воронка воспоминаний.
– У меня целый мир здесь, – говорит он, похлопывая по книге. – И в моих радиоприемниках. Только руку протянуть.
Дядюшка немного похож на ребенка; он по-монашески неприхотлив и свободен от любых временных обязательств. И все же Мари-Лора чувствует: его посещают такие кошмары, да в таком множестве, что почти ощущаешь пульсирующий в нем страх. Как будто какой-то зверь дышит на стекла его сознания.
– Почитай мне еще, пожалуйста, – просит она.
Этьен раскрывает книгу и шепчет:
– «День прошел восхитительно. Но и это слово само по себе слишком слабо, чтобы выразить чувства натуралиста, впервые бродящего в одиночестве в бразильском лесу…»
Мари-Лора выслушивает несколько абзацев, затем без всяких вступлений