Цитаты из книг автора «Энтони Дорр»

Она прикладывает ладонь к губам. Наверное, не может решить, сказать ему или притвориться, будто не знает. Обвинить других или стать их соучастницей.

Он делает то, что все одобряют. И все же каждое утро, просыпаясь и застегивая пуговицы на рубашке, он чувствует, что кого-то предает.

Зачем вообще все, если не для того, чтобы стать кем хочется? Что у них есть Когда день и когда ночь? Единственный отсчет времени – по фонарю. Включился. Выключился. В отраженном свете видно, как припорошенное пылью лицо Фоль

– Может быть, догадывался. Как ты прошел медосмотр? Что у них есть Когда день и когда ночь? Единственный отсчет времени – по фонарю. Включился. Выключился. В отражен

Старшие девочки любят музыкальные конкурсы, радиогимнастику, «Советы влюбленным», от которых младшие дети хихикают. Мальчики любят театральные постановки, новости, военные марши. Ютта любит джаз. Вернер любит все. Скрипки, рожки, барабаны, речи – губы у микрофона на каком-то далеком, но вдохновляющем мероприятии – все завораживает его своим волшебством. «Мудрено ли, – спрашивает радио, – что немецкий народ ощущает все больше отваги, уверенности, оптимизма? Не пламя ли новой веры встает из этой жертвенной готовности?»

Она засмеется. Взъерошит Вернеру волосы. Шепнет: «Тебе скажут, что ты маленький, Вернер. Что ты никто и ниоткуда. Будут говорить, чтобы ты ни о чем не мечтал. Но я в тебя верю. Я думаю, ты совершишь что-нибудь великое»

Мари-Лора вдавливает крохотную парадную дверь, освобождая внутреннюю защелку, и дом отделяется от макета. У нее в руке он размером примерно с отцовскую сигаретную пачку.

Каждая секунда – упущенная секунда

В углу комнаты стоят два оцинкованных ведра, по края наполненные водой. Наливай их при любой возможности, учил ее дедушка. И ванну на третьем этаже тоже. Никогда не знаешь, надолго ли дали воду.

ты. – Ты любишь инжир и яйца. И помидоры. Они были сегодня на второй завтрак. И они растут снаружи. Он тихонько смеется: – Разумеется. – Ты не скучаешь по миру, дядя? Этьен молчит, поэтому молчит и она. Обоих затягивает воронка воспоминаний. – У меня целый мир здесь, – говорит он, похлопывая по книге. – И в моих радиоприемниках. Только руку протянуть. Дядюшка немного похож на ребенка; он по-монашески неприхотлив и свободен от любых временных обязательств. И все же Мари-Лора чувствует: его посещают такие кошмары, да в таком множестве, что почти ощущаешь пульсирующий в нем страх. Как будто какой-то зверь дышит на стекла его сознания. – Почитай мне еще, пожалуйста, – просит она. Этьен раскрывает книгу и шепчет: – «День прошел восхитительно. Но и это слово само по себе слишком слабо, чтобы выразить чувства натуралиста, впервые бродящего в одиночестве в бразильском лесу…» Мари-Лора выслушивает несколько абзацев, затем без всяких вступлений