Чтение уходит первым», – говорила моя мать, имея в виду, что горюющий мозг отторгает подобную роскошь. Она уверяла, что после смерти нашего отца не читала ничего серьезнее утренней газеты
На совещании я сидел как чужак, поражаясь столь серьезному отношению ко всякой чепухе. Подумать только: набор инструкций, как проскользнуть по жизни. Солянка из военных мемуаров и сумасшедших философствований, на которые не взглянет ни одно нормальное издательство. И ради этого я живу?
Она жалась ко мне в толпе, часто украдкой брала меня за руку, когда я с кем-нибудь разговаривал. Я чувствовал, как ее крепкие толстые пальчики втихомолку протискиваются меж моих пальцев, и старался не заулыбаться.