Глава 1
Унижение

Я почти бежала по территории школы, спеша добраться до многолюдной дороги. Позади раздавался смех одноклассников, но самый громкий и противный был у Максима Брауна. Он не давал мне жизни в школе, также и за её пределами: унижал, оскорблял, причинял боль.

Сердце стучало не ритмично, бешено, практически царапалось об рёбра.

– Отвали от меня! – закричала я, смотря на дорогу, где находилось моё спасение: на людей, слоняющихся туда-сюда, забегающих в магазины или дворы домов.

Я ощущала, что Браун близко. Ближе и ближе. Смех его оглушительнее и агрессивнее. Остальные одноклассники остались позади. Максим давно убедил девчонок и парней не вмешиваться в его издевательства надо мной. Я его жертва, и он не всегда хотел делиться.

– Лика, посмотри на меня. Твоё лицо слишком чистенькое, дай мне исправить это.

И тут я услышала, как хлюпнула грязь под ногами парня, а затем завопила, забрыкалась, пытаясь вытащить из его рук свои волосы. Боль в затылке тянущая, сильная, нарастающая.

– Отпусти меня, придурок! – я заверещала тонким голоском, подобно испугавшемуся котёнку. Только большая кошка мать не спасёт меня от рук Брауна.

Я не могла защитить себя, и никто не мог помочь мне. Я в яме, откуда не было выхода, куда постоянно кидали отходы, гвозди и что поострее.

Моя школа – та самая яма.

Я ударила Макса по руке и впилась ногтями в кожу его запястья, и мгновенно развернулась, почувствовав, что он ослабил хватку. Боль в голове не унималась, но уже не ощущалась такой сильной. Волосы растрепались, несколько прядей упало на щёки, прилипая к пылающей коже.

Максим хотел, чтобы я обернулась, и он, как всегда, получил своё. Браун готов сделать всё, чтобы люди повиновались и слушались. Он считал себя лучше остальных: сильнее, отважнее и красивее. Но, на самом деле, он обычная сволочь, совершенно непохожая на своего брата близнеца. Моего парня Мишу.

– Знаешь что? Твоё место в психушке, ты опасен для окружающих! – я напугана, зла и растеряна. Я бы ударила его по яйцам, но это чревато.

– Расслабься, ладно? Я просто хотел подарить тебе бесплатную лечебную грязь, – он улыбался, смотря мне в глаза, а позже засмеялся своим чокнутым смехом, заглушая все звуки, что нас окружали. Оставляя во мне один инстинктивный страх.

Сдерживая в горле вопль паники, я отступила на шаг, собираясь сбежать, но Макс наклонился, зачерпал в ладони коричневое месиво, замахнулся и бросил эту мерзость мне в лицо. Я взвизгнула, не успевая закрыть глаза.

Появилось ощущение, что грязь попала под зрачок и разъедала изнутри подобно кислоте. Щипало и жгло.

На практически новый пуховик с лица стекала грязище. В плотно закрытые губы всё равно проникли вязкие комки грязи. Рвотный рефлекс набрал обороты, когда жижа попала на язык: горькая, вонючая, омерзительная – прям как Максим Браун!

Дрожащими руками я тёрла лицо, размазывая слякоть по коже, пачкая ещё и волосы. Макс смеялся, хрюкал и начинал ржать всё более истерично. Его тело содрогалось.

Я сжала мокрые ладони в кулак, пытаясь испепелить Макса заплывшим взором. Собрала во взгляд всю ненависть, но не справилась, и придурок, к сожалению, не исчез.

Наши одноклассники стояли у школы, и так же как Макс умирали со смеху. Они сложились вдвое, хохоча над поступком Максима. Их смех для него аплодисменты и уважение.

Семнадцатилетний Максим Браун в кислотно-зелёной куртке держался за живот и не успокаивался от истерического припадка. Подняв на меня глаза цвета молочного шоколада, смуглый парень заржал ещё мощнее и громче, хотя, казалось, уже и невозможно смеяться сильнее.

Передав Максиму через взгляд весь гнев и презрение, я развернулась и пошла к дороге, до которой чистой добраться я так и не успела. В районе груди на пуховике красовалась коричневая клякса, стекающая всё ниже по ткани.

Если мои отношения с его братом-близнецом продолжатся, и мы поженимся, то Максим никогда не оставит меня в покое. Он станет мне «деверем», так называемым родственником со стороны мужа.

Глава 2
Идеальный Миша Браун

Я вернулась домой полностью убитая. Пуховик превратился в старую, грязную и липкую ткань. Аккуратно сняв его с себя, я поторопилась закинуть пуховик в стиральную машину.

Пол теперь тоже был грязным, как и моя репутация.

В ду'ше я смыла с себя позор, но только с кожи, внутри он продолжал кипеть яркостью.

Повесила пуховик сушиться на верёвку в ванной, надеясь, что на нём не останется ни единого пятна. Начала делать домашнюю работу, никак не избавляясь от навязчивых мыслей о Максиме. Я не обижала его, не позорила, ничего такого из-за чего он мог мстить и ненавидеть.

Каждый вечер я пыталась понять, что толкало его унижать меня. Он наносил удары даже не признаваясь почему.

Я кое-как сделала домашнюю работу, и то не до конца. Я не думала о цифрах, словах и задачах – я была сосредоточена на своих страданиях и обидах. На вопросах, что не получат ответы.

Мои размышления прервала громкая музыка. Я кинула тетради в школьную сумку и рассеянно взглянула на экран мобильного, где мигало имя моего парня. Улыбнулась, села на край кровати и торопливо нажала на зелёную кнопку, принимая звонок.

– Привет, любимая.

Голос Миши успокаивал. Он звучал равномернее, тише, чем у Макса. Миша разговаривал интеллигентнее, подбирал слова.

Моё тело расслабилось, ушла натянутая напряжённость.

– Как прошёл твой день? – спросила я как можно нежнее. Миша любил, когда мой голос звучал приглушённо, он не выносил криков. Наверное, ему хватало этого дома от брата и его друзей – если тот приглашал их в гости.

Я не рассказывала Мише о проделках брата. Мне не хотелось их ссорить. То, что происходило в школе – должно оставаться в школе. Но из-за Макса я опасалась гулять с Мишей в нашем районе, и это мешало мне сосредотачиваться на любимом.

Максим не знал, что я девушка его близнеца. Страшно подумать, что он вообще сотворит, узнав об этом.

Его любимая девочка для битья – девушка его брата-близнеца. Звучит как сюр.

– На биологии собирали скелет белки, – Миша говорил радостно, он мог поделиться своим счастьем с людьми, живущим в небольшом посёлке: хватило бы на всех.

Миша любил изучать кости. Он учился в другом корпусе моей школы: для одарённых детей. На их уроках задания отличались от обычной школы. В его корпусе материала было больше, и он лучше подавался. Каждый мог найти своё призвание на специальных кружках. Благодаря этому, Миша решил, что в будущем хочет стать палеонтологом.

– Здорово, – восторженно произнесла я и схватила пушистую, серую кошку с пола, перемещая её на кровать. – Никогда не трогала кости.

Кошка Кира недовольно зашипела, подняла лапу, выпуская когти.

– Я приглашал тебя в гости, чтобы рассказать и даже показать их… – он старался не повышать голос. Говорил монотонно, в принципе, как и всегда.

Миша покупал на разных сайтах скелеты маленьких животных. Он держал их на специальной полке в стеклянных колбах.

 Кира зацепилась когтем об ткань шорт и громко заорала, не в силах вытащить его.

– Ты же знаешь, почему я не хочу к тебе домой.

Миша осведомлён о том, что у меня есть некоторые разногласия с его братом. Что я его невзлюбила, и не хотела видеть ещё и вне школы. Но это всё, что ему известно. Я не собиралась раскрывать правду, что я изгой школы благодаря его брату. Мише важна его репутация, и мне не хотелось бы её испортить.

– Его нет дома. Я говорил, что по вечерам он уходит.

Я помогла кошке отцепить коготь, и она мгновенно спрыгнула на пол, сразу прячась под кровать.

Самое страшное, это наткнуться на Максима в их доме.

Тихо запыхтела в трубку, не находя слов.

– Тогда я приду к тебе сам.

Заулыбалась. Такое предложение понравилось мне больше, чем вариант ступить за порог дома Браунов.

– Жду, – прикрикнула я и после притихла, пока Миша не попросил меня быть чуть тише.

Попрощавшись с Мишей, я стала ждать его, прибираясь в комнате.

Родители хорошо относились к нему и были не против его вечерних приходов.

«Главное, не забеременей раньше времени», – говорили они, когда я предупреждала, что Миша с минуты на минуту придёт ко мне.

Братья жили через улицу от меня. Только я в многоквартирном доме, а они в отдельном, со своим участком.

Сейчас мои родители на ночной смене, и я могла расслабиться, лишившись на время надзора. Они не следили, чем мы с Мишей занимались, но я всё равно не ощущала комфорта, когда целовалась со своим парнем за закрытой дверью.

Я не стала переодеваться, так и осталась в тканевых шортах и фланелевой рубашке.

Накрыла на стол и поставила две тарелки с рисом и свининой. Кухня небольшая, но светлая, практически стерильная. Мама любила чистоту, поэтому входила в мою комнату почти с закрытыми глазами и тяжёлым дыханием, чтобы не упасть в обморок от моей неряшливости.

Убиралась я только перед приходом любимого, ведь он не молчал о недовольстве из-за бардака.

Миша старался питаться правильно и держать себя в форме. Он любил бегать, но серьёзно заниматься этим не начинал. Говорил, что бег пустая трата времени, и что лучше он займёт свои мозги, чем тело.

Спустя час, я услышала, как открылась входная дверь. Я заранее отперла замок, и Миша беспрепятственно вошёл в квартиру. Когда я вышла к нему в прихожую, он улыбнулся, но поцеловал после того как снял пальто и аккуратно повесил его на крючок, сменил уличную обувь на тапки, подготовленные специально для него.

Я наблюдала за тем, как Миша делал всё осторожно, неспешно, совершенно по-взрослому. И как он мог выбрать меня?

Сухие губы Миши легонько коснулись моей щеки. Я прижалась к его губам плотнее, как бы требуя большего, и он негромко рассмеялся мне в кожу. Посмотрев на любимого, я расплылась в улыбке.

Угловатый подбородок дрогнул, а высокий лоб нахмурился. Миша смотрел на Киру, медленно направляющуюся в комнату родителей. Он любил останки животных, а живых, пушистых, ласковых – так себе. На низких скулах, не сильно выделяющихся на овальном лице, проявились красные пятна раздражения.

Братья-близнецы были одинаковыми, но такими разными. По голосу, походке и поведению можно было понять, кто из них кто. Не все видели в них столько отличий, многие определяли их по разному цвету глаз.

Бирюзовые глаза рассматривали сиреневую скатерть на кухонном столе.

– Для меня готовила?

Миша пододвинул мне стул, а сам сел на тот, что с другой стороны стола. Он не любил, когда его зажимали, поэтому отсаживался подальше. У него много странных привычек, но я уже смерилась и полюбила их.

– Мы с мамой вместе готовили, – я взяла со стола салфетку и положила на ноги. Вообще, это Миша пытался приучить меня к этикету, но я сопротивлялась.

Быть аккуратной и чистоплотной это хорошо, но иногда можно позволить себе испачкаться.

– Получилось вкусно, но мясо резиновое, – он быстро-быстро прожёвывал кусок свинины, морщился и запивал его водой.

Угодить Мише в еде практически невозможно. Отец Браунов знаменитый повар и мне с ним не сравниться.

Миша отставил тарелку с недоеденной порцией и виновато посмотрел на меня, приподнимая брови и сжимая губы.

Я встала и без слов смахнула вилкой с тарелки почти нетронутую еду в мусорное ведро. Ну, не понравилось, бывает. Не буду же я насильно пихать в него то, что ему не понравилось. Бывало, конечно, когда он отворачивался от всего, что я предлагала, мне хотелось открыть ему рот и заставить жевать.

Мы направились в комнату, но парень остановился у вешалок с верхней одеждой.

– Вот, возьми, – Миша вынул из внутреннего кармана пальто шоколадную розу и протянул мне, улыбаясь.

Посмотрев на него с умилением, я взяла из его рук пластиковый цветок. Приложила к груди, ловя в себе приступы благодарности. Бутон шоколадный, а стебель пластиковый, обтянутый зелёной тканью.

– Спасибо, мне нравится, – я отнесла презент на кухню и оставила на столе.

Я бы с удовольствием съела шоколадный цветок сразу, но Миша ругал меня, если я ела в комнате, особенно на кровати.

Мы вошли в комнату. Миша сел на кресло, и пригласил сесть рядом. Я включила сериал, который мы смотрели уже три месяца и не могли закончить, ведь Миша приходил ко мне не так часто, как хотелось бы.

Почувствовав нехватку внимания, я встала перед Мишей и начала дразнить его: он поворачивал голову, чтобы видеть происходящее на экране, а я вставала перед ним. Он двигался в другую сторону, и я туда же. При этом широко улыбаясь.

У Миши кожа немного светлее, чем у Макса – непонятно с чем это связано.

Максим оставлял ногти торчать, а Миша стриг их чуть ли не под корень.

Одежда братьев тоже сильно отличалась: Максим надевал либо яркие вещи, либо тёмные. Порой, цвета смешивались, и это означало, что Макс не будет никого трогать, пока не заведут его агрессию: я училась с ним уже пять с половиной лет, и смогла предположить, что по цвету одежды можно понять в каком он настроении.

А Миша, наоборот, носил одну цветовую гамму и один стиль. Сейчас он в коричневых брюках с подворотами и в белом поло.

Я никогда не могла подобрать одежду под Мишу, и вместе мы выглядели как интеллигент и девушка с подворотни.

– Лика, садись скорее, всё пропустишь, – я стала раздражать Мишу, и, схватив меня за руку, он посадил меня рядом с собой.

От него неизменно пахло шампунем: сколько бы ни прошёл, во что бы не был одет, всегда пах чистотой. Когда я находилась рядом с ним, мне становилось стыдно: я любила духи, но он принимал лишь естественные запахи, а мне казалось, что я воняю.

Мы уставились в телевизор, и издавали звуки, связанные с сюжетом сериала. То вздохи удивления, то вскрики или ворчание – если герой делал что-то неправильное. Хотелось ещё кричать: не иди туда, не трогай это, но герои в сериале не услышат, а Миша рассердится за мой громкий голос.

Я принялась осыпать шею парня поцелуями. Закрыв глаза, я погружалась в нежность его гладкой кожи. Позже я почувствовала подушечки пальцев на своём виске, спускающихся к подбородку. Добравшись до цели, Миша приподнял мою голову, незамедлительно вонзаясь губами в мои.

Поцелуй медленный. Ласковые касания языка Миши возносили до рая, но… чаще всего поцелуй не длился долго, и когда Миша отстранялся, с рая я падала обратно на землю. Мы целовались часто, но мимолётно.

Миша смотрел на меня с улыбкой, в радужной оболочке виднелись всевозможные оттенки. Мне нравилось пропадать в бирюзе его глаз.

Миша и Максим шатены, но, рассматривая волосы Миши, я заметила, что у моего парня оттенок темнее, чем у его брата. У обоих волосы кудрявились, но были с разными укладками: их густые непослушные волосы вечно хотели оттопыриться. Миша пользовался лаком, чтобы избежать этого, а Максим ничем не пользовался, позволяя волосам решать самим, куда они хотят торчать.

– Ты все уроки сделала? – он перестал улыбаться и стал серьёзным.

Поставил сериал на паузу и посмотрел на меня, пытаясь разглядеть, делала ли я в его отсутствие хоть что-нибудь полезное.

Миша хорошо объяснял темы, которые для меня непонятны, поэтому часто помогал с уроками. И сегодня я попросила его разъяснить мне пару заданий по геометрии.

Я училась не очень хорошо, но Мише не признавалась. На уроках я сидела скованная, и как параноик ждала подвохов от одноклассников. Поэтому не могла сосредоточиться на учёбе. Только и делала, что следила боковым зрением за другими, иногда нервно оборачиваясь в конец класса.

После того как Миша помог мне и подсказал решение задач, его телефон завибрировал, и он вынул его из кармана брюк, отвечая тому, кто отвлёк от меня.

Я выпучила глаза и запрыгала на месте, мотая головой, таким образом прося не рассказывать обо мне собеседнику. Кто бы это ни был, мне не хотелось, чтобы он знал, где Миша. Точнее, с кем он.