Под конец XX века мы стали свидетелями того, как возвратилось желание носить распахнутый ворот или рубашки вовсе без воротника; отказаться от галстука; распустить нестриженые волосы; позволить щетине пробиться на подбородке; носить свободные версии прежних формальных облегающих одежд и неподходящие друг к другу элементы, которые раньше надевали в паре; использовать в качестве обычной одежды комбинации, которые прежде предназначались для досуга. Осознанное, проговариваемое вслух объяснение такого выбора всегда просто: он ассоциируется с личной свободой, откровенностью и телесным комфортом в противовес былым жестким ограничениям. Но обычно перемены совершаются в присущем моде духе подрывной эстетики; это активное устремление к новому ради новизны, а не возмущение стальной хваткой моды как таковой. Мода навязывает нам легкость с такой же суровостью, с какой навязывала порядок, и зачастую правильно распустить шарф и вычислить требуемую длину щетины бывает намного сложнее, чем справиться с формальным галстуком и чистым бритьем.