Глава 1

г. Кейм, империя Азуриан, три года назад…

Мышцы едва ощутимо, но настойчиво ныли, предвкушая физическую активность. Чонсок повел плечами и принялся массировать одной рукой свою шею, не сбавляя и без того неспешного шага. Услышав голоса, он чуть задержался за поворотом, желая узнать, что говорят. Ему нравилось незаметно касаться жизни обычных людей, так можно было понять мир его подданных.

– Ю-хи Шайн, с каких пор командиров ставят у двери обычным сторожем?

– Не умничай, – недовольно произнес женский голос. – Дэкстор типа разбирался: кого поймал, того и отправил вместо тебя постоять. Он, кстати, вызывает тебя к себе.

– Зачем?

– Ты точно хочешь, чтобы я сказала это вслух? – ехидно произнесла Ю-хи Шайн.

Раздался тихий счастливый смех.

– Тэруми, не надо такого лица. Я недолго.

– Да уж постарайся, – голос сочился сарказмом.

– Не злись, охрана данхне – плевое дело. Он особо проблем не доставляет. У него всё по расписанию. Мне иногда кажется, что и секс тоже… – последнее было сказано так тихо, что Чонсок невольно подался вперед, рискуя выдать своё местоположение.

– Избавь меня от подробностей.

Снова раздался тихий смех.

– Не бойся, сейчас он будет только тренироваться, девицы если и ходят, то позже, когда он идет в ванную…

– Иди уже, и чтобы до времени окончания тренировки была здесь.

– Тело у данхне что надо, ещё будешь благодарить, если увидишь…

– Ты подсматривала за данхне? – недоумение отчетливо прорезалось в голосе.

– Тише ты… Есть же на что посмотреть…

– Слушай, вали, а? У меня ещё куча дел!

– Что может быть важнее данхне?

– Не поверишь, миллионы вещей. А теперь вали!

Шаги ушедшей были почти не слышны. Чонсок выждал нужное время и уже решил выйти, как услышал раздраженный выдох приставленной к его охране танэри. Внутри шевельнулась злость. Хороша армия, где охрану доверяют кому попало. Дэкстор заменил его человека без согласования. И часто так бывало? Судя по разговору, случалось. Похоже, тайри забылся. Глава танэри или нет, но за такое неуважение придется заплатить. И эта танэри, что, очевидно, любовница Дэкстора, смела подсматривать за ним? Смела говорить в таком тоне? К Ю-хи Шайн тоже возникали вопросы. Последняя фраза сказана с таким пренебрежением…

Он решительно вышел из-за поворота. Танэри, вальяжно прислонившаяся к стене и скучающе изучающая плитку под ногами, резко выпрямилась, а потом склонила в почтении голову.

– Данхне Лим, – отчеканила она приветствие.

Он с неприкрытой злостью рассматривал её. Девушка оказалась юной. По крайней мере на вид. Коротко стриженные волосы были тщательно уложены назад. Форма сидела безупречно. Тело было худым и подтянутым, как и положено танэри. Хотелось хоть к чему-нибудь придраться, но повода не было. Пришлось махнуть и позволить ей выпрямиться.

Девушка уловила движение его руки и встала ровно, застывая статуей и смотря вдаль коридора.

– Танэри Ю-хи Шайн, вас назначили в мою охрану? – не сдержался он и спросил.

Танэри снова склонила голову в почтении и ответила:

– Тайри Дэкстор произвел временную замену, – отрапортовала она правду.

– Смотрите на меня, когда говорите, – зло сказал он, желая видеть страх в её глазах. Никто не смеет, даже за спиной, высказывать пренебрежение к семье Повелителя. Это измена.

Ю-хи Шайн снова выпрямилась, посмотрела ему прямо в глаза и повторила:

– Тайри Дэкстор произвел временную замену.

Чонсок смотрел в её карие глаза и жадно искал оттенки страха или, наоборот, неповиновения, но ничего не находил, и это… обескураживало. Она обычный солдат. Такой, какой и должен быть. Чонсок направился к двери. В его воображении он так отчетливо представил, как сейчас Ю-хи Шайн кривит лицо и закатывает кверху глаза, позволяя себе так отреагировать на его странную блажь, ведь первый ответ танэри был сделан по уставу. Картинка в голове была столь яркой, что он резко обернулся, намереваясь застукать девушку. Танэри на секунду пересеклась с ним взглядом и отстраненно склонила голову в почтении.

Зайдя в зал для тренировки, Чонсок не стал плотно закрывать дверь, втайне надеясь, что танэри расслабится и позволит себе вольность в ожидании, и тогда у него выпадет шанс наказать её. Он понимал, что слова о миллионе вещей, которые важнее его, могли быть сказаны просто так, без особого умысла, но всё равно злился. Таким людям нет места в его армии. Можно, конечно, и просто наказать её, но тогда придется признаться, что он подслушивал. А это как-то… низко для сына Повелителя.

Размеренные движения тренировки охладили его пыл и развеяли злость, оставляя после себя лишь удовольствие. Он иногда посматривал на дверь, скорее, уже просто так, чем из желания поймать девушку. Танэри стояла ровно и смотрела строго перед собой, как будто была высечена из камня. И это раз за разом вносило в его душу, словно слой за слоем, гордость. Величие страны в преданной и послушной армии.

Когда он заметил, что вернулась танэри, что обычно сопровождала его в этой части дворца, Чонсок вышел.

– Танэри Сом-Гу, – прочитал он на её нашивке, впервые узнав, как звали девушку, – можете идти. Сегодня в моей охране будет танэри Ю-хи Шайн.

Сом-Гу опешила и испугалась, но не осмелилась ослушаться, поклонилась и поспешила уйти. Ю-хи Шайн проводила её гневным взглядом, но, когда снова посмотрела на данхне, глаза ничего не выражали. Естественно, никто не посмел спросить его, в связи с чем произошла такая замена.

Чонсок вернулся в зал, и снова перед глазами возникла картина, где Ю-хи Шайн посылает его спине общеизвестный жест пальцами. Он резко обернулся. Танэри просто стояла ровно. Он тряхнул головой, испытывая волнение. Что это с ним? Почему он уверен, что именно так та девушка и сделала?

Чонсок закончил тренировку в привычное для него время, убрал оружие и расставил манекены по местам. С этим вполне могли справиться и слуги, но ему было несложно, да и любил порядок и чувство завершенности. Невольно вспомнились слова, сказанные про него и расписание. Его жизнь действительно подчинялась установленному расписанию. Когда-то он сам избрал для себя этот путь, шаг за шагом выстраивая жизнь в нужному русле и искореняя не лучшие стороны своего характера. Ему предстояло править империей, и он искренне надеялся стать лучшим Повелителем, чем был отец, и привести Азуриан к ещё большему величию.

Улыбка коснулась губ. Сейчас по расписанию шли процедуры в ванной. Там действительно бывали девушки, но не для утех. Натруженным мышцам порой нужен был массаж. Хотя если ему хотелось продолжения, то оно бывало… Никто не возражал против его компании…

Закрыв зал, Чонсок направился по коридору в купальню. Это была отдельная, только его комната, где он проводил обычно час, расслабляясь и наслаждаясь журчанием воды, а также чуткими пальцами его массажисток. Своё молчаливое сопровождение он обычно не замечал, но сегодня утро было столь странным, что он спиной чувствовал наличие другого человека.

Мысли вяло текли, раз за разом возвращаясь к танэри Ю-хи Шайн. Юная, а уже командир. Интересно, за какие заслуги? Или кто-то воспользовался служебным положением и продвинул любовницу на должность повыше? Нужно будет заняться этим вопросом позже. Отец слишком сильно доверяет Дэкстору. А тот, в свою очередь, слишком озабочен внешними делами, забывая о внутренних. Так недолго и потерять преимущество в виде сильной армии.

Его ждала заботливо наполненная и благоухающая ванна. Прислуживающие здесь девушки поспешили оставить его одного. Для того чтобы вызвать их, у него на краю ванны стоял специальный колокольчик. Чонсок стал раздеваться, и в голове пронеслись слова его бывшей охраны. Именно бывшей, потому что подобную он не намерен терпеть возле себя.

– Тело у данхне что надо, ещё будешь благодарить, если увидишь…

Захотелось закрыть дверь плотнее. Он вернулся к двери и резко распахнул её – Ю-хи Шайн невольно вздрогнула, но не обернулась, продолжая стоять ровно и смотреть строго вперед, – а потом с силой захлопнул, плотно закрывая. Раскаяние охватило его почти сразу. Чонсок тихо выругался. Вспомнилась и собственная реакция на тот разговор. Стало стыдно. Никто не обязан любить его безоговорочно. Быть преданным правителю и стране – это не равно любви. В словах Ю-хи Шайн не было ничего такого, чтобы он потом мог позволить себе злость и коварные планы мести. Проклятая натура. И чем он отличается от отца?

Он аккуратно открыл дверь и скорее почувствовал, чем увидел, как сжалась танэри, ожидая его новой выходки.

– Простите меня, я не хотел вас напугать. Так вышло, – произнес он.

Неожиданность слов вынудила девушку обернуться и уставиться на него. Это было не по уставу, но справиться, видимо, она с собой не смогла. В широко распахнутых глазах царило изумление, преображающее и всё лицо, делая его живым и… красивым… Чонсок замер, забывая, зачем он здесь стоит.

– Данхне Лим, – первой пришла в себя танэри и учтиво склонила голову, пряча охватившее смятение от собственной вольности, которую позволила ранее.

Чонсок кивнул ей и скрылся в ванной, на сей раз закрыв дверь аккуратно.

***

г. Кейм, империя Азуриан, настоящее время…

Дверь в комнату неслышно отворилась, и стройная невысокая девушка скользнула внутрь. Чужое присутствие вызвало у него внутри волну протеста. Чонсок никак не обозначил, что видит гостью. Тем более что вне зависимости от того, хочет он или нет, сестра скажет, зачем пришла.

– Мне доложили, что ты опять ничего не ешь, – мелодично произнесла Чинджу, аккуратно присаживаясь на краешек стула, который стоял недалеко от брата.

– Не хочется, – грубо ответил он, смотря на пламя, потрескивающее в камине.

Проклятый огонь так ярко горит, а всё равно холодно. Всегда холодно. Чонсок пересел ещё ближе, протягивая руки к жаркому пламени. Интересно, если руки опустить на горящие поленца, больно будет? А тепло?

– Ты сидишь в своей комнате уже несколько месяцев. Может, хватит? – Чинджу старалась говорить мягко, но нотки раздражения всё равно проскакивали.

– Я не хочу об этом говорить, – отрезал он.

Он вообще ни о чем не хотел говорить. Голос сестры был противен ему. Как и все остальные голоса, которые заставляли его чувствовать себя живым, заставляли помнить, что всё это не сон, а по-настоящему.

– Нам нужно поговорить о том, что произошло, – строго сказала Чинджу. Чонсок никак не отреагировал, поэтому девушка сочла это за молчаливое согласие. – Ты хоть представляешь, что мы пережили за то время, когда тебя не было? Что я пережила?! Родители мне сказали только официальную версию твоего отсутствия, но я же понимала, что это неправда! – голос сестры задрожал от обиды и злости.

Он не выносил её слез, поэтому повернулся в неосознанной попытке утешить и успокоить. Но вопреки его предположению, Чинджу не собиралась плакать. Она была зла. Карие глаза смотрели на него требовательно и осуждающе. Неважно, что она говорила, взгляд сообщал иное. Он, Чонсок, был противен ей. Она находила его жалким. Ухмылка против воли скривила уголок его губ. Тот Чонсок, которого Чинджу уважала и которым искренне восхищалась, умер где-то на границе с Гиблым лесом в королевстве. Другого не будет. Сестре придется смириться.

– Тебя мать подослала? – безразлично спросил он.

– Она тоже волнуется, – уклончиво ответила девушка.

– За меня или за репутацию правящего дома? – с долей слабой иронии уточнил Чонсок.

– За тебя тоже, – сухо ответила Чинджу.

– Я в порядке и хочу остаться один, – произнес он и красноречиво перевел взгляд на дверь.

– Съешь, что принесли, и я уйду. – Она приготовилась к его возражению и продолжительной борьбе, поэтому ещё больше приосанилась и с вызовом уставилась на него, всем видом показывая, что никуда не уйдет.

Сил на борьбу у Чонсока не было. Он надломил кусок хлеба и прожевал.

– Довольна? – меланхолично спросил он.

– Воды, – приказала Чинджу.